Когда я вообще ни к чему не готова.
Включаю воду и отвечаю на звонок.
— Привет, малышка.
Голос дрожит, кашляю. Не хочу, чтобы Амира начала за меня волноваться. Она у меня девочка ранимая, принимает все очень близко к сердцу. А потом ходит туда-сюда и мучается, не знает, бедная, как ей правильно поступить в той или иной ситуации и что делать с внезапно свалившимися на ее хрупкие детские плечи невзгодами. Которые таковыми-то и не являются вовсе. Но разве ребенку это объяснишь? Дети ее возраста часто раздувают из мухи слона. Но моя Амира и здесь нашла лазейку, став исключением, слишком ранимая, слишком эмоциональная и чересчур серьезная для своего возраста.
— Привет, мамуль. Знаешь, я тут подумала и решила, что хочу домой.
О нет! Бью ладошкой по лбу и устремляю взгляд на слив в раковине. Вода стекает, как мои надежды на спокойную жизнь. Амира должна вернуться из лагеря только через неделю, и ни в коем случае ни днем раньше. Но, опять же… она девочка непредсказуемая. Вся в отца.
Да здравствует новая черная полоса. Давненько тебя не видела.
— Что-то случилось, котенок?
Не верю, что домой она хочет просто так. Внутренний червячок так и грызет изнутри.
— Нет, все хорошо.
Ни хрена не хорошо.
— Ты раньше никогда из лагеря не уезжала раньше смены. В чем дело?
— Я по тебе соскучилась, — поет дочь старую песню, на которую я уже давно не ведусь. — Да и тетя Юля сказала, что согласна забрать меня с собой до начала учебного года. Испания ведь круче, чем Крым, мама.
Ну конечно. Как я могла забыть про нашу любимую и обожаемую тетю Юлю. Она, видимо, рассчитывает показать Амиру отцу, а потом схватить ее и свалить за бугор, оставляя меня здесь расхлебывать ситуацию в одиночку. Дерьмовую, скажу я вам, ситуацию.
— Хорошо. Ты уже решила, когда хочешь вернуться?
Рано или поздно ему все равно придется рассказать.
— Сегодня.
— ЧТО? Как ты взяла билеты сама? Да еще и на сегодняшний день?
НЕТ! НЕТ! И ЕЩЕ РАЗ НЕТ! Я ни хрена не готова!
— Мама, ну ты что? Мне тетя Юля взяла билеты и просила молчать. Типа сюрприз.
— Ох уж эта тетя Юля, — вздыхаю обреченно, проведя ладонью под холодной струей воды. Мне срочно нужен холодный душ, чтобы как можно скорее прийти в себя. — Когда тебя забирать?
— Я уже в самолете, подожди, — слышу, как дочь спрашивает у стюардессы время полета и улыбаюсь. В этом году мы решили отправить ее в лагерь самостоятельно, используя в аэропорту услугу сопровождения ребенка. — Через два часа буду у нас. Ты же успеешь, мамочка?
— Конечно. До встречи.
ЧЕРТ! ЧЕРТ! И ЕЩЕ ТЫСЯЧУ РАЗ ЧЕРТ!
16. Глава 16
Карим
Просыпаюсь от назойливого жужжания телефона и тихого и недовольного сопения под боком. Не спешу открывать глаза. Знаю, что увижу ее милую сонную мордашку. На лице проскальзывает улыбка, которую я сразу прячу. Пусть думает, что я крепко сплю.
Сон — отличное средство, чтобы оттянуть тяжелый разговор, висящий над нашими головами, будто дамоклов меч. Хватит врать, хотя бы себе, что нас не тянет друг к другу. Еще как тянет. И как бы мы ни старались бороться с этим поистине сумасшедшим притяжением, что бы ни говорили, чтобы задеть чувства друг друга, причиняя этим неимоверную боль, — эффект будет один. Мы снова слетим с катушек, как этой ночью.
Кладу ладонь на плоский живот Софи и собственническим движением притягиваю к себе, не обращая внимания на ее недовольное сопение. Вчерашняя ночь четко дала понять, что я не в силах ее отпустить. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Она только моя! Я даже готов принять ее дочь и заменить ей родного отца, хоть таковым никогда и не стану для ребенка. Я готов на многие вещи, чтобы ее дочь приняла меня в их маленький мир, где есть только они вдвоем, если никак доброго отчима и любимого мужчину ее матери, то хотя бы как друга. Однозначно, от этого мы все выиграем.
