— Наташа! Извините, — Никита извинился перед собеседником. — Я вам перезвоню чуть позже. Очень важная встреча. Еще раз прошу прощения, — это он договаривал уже в коридоре, поймав меня за руку. — Привет, — сказал он, осматривая с головы до ног. Отмечая каждую мелочь и недовольно хмурясь. — Могла попросить, я бы привез тебе одежду, — я молчала. — Пойдем ко мне, — он завел меня в кабинет, закрыл за нами дверь. — Твои вещи, — из нижнего ящика достал сумочку. — Ключи, косметика, документы. Телефон купил. Симку переставил.
— Не надо было, — ответила я, пытаясь понять, что же я чувствую.
Волнение, которое окатывает то холодной, то горячей водой. Оно глушило все остальные чувства.
— Почему? Ты моя жена, я должен позаботиться о тебе. И, кстати, таблетки тоже в сумочке.
Никита вел себя и выглядел так, словно между нами ничего не произошло.
— Я не хочу их больше принимать, — я побоялась произнести, что больше не хочу иметь от него ребенка.
Супруг склонил голову на бок, всматриваясь в лицо.
— Не хочешь, не принимай. Я всегда говорил, что всему свое время. Что это у тебя? — он подошел и медленно потянул из моих пальцев лист бумаги.
— Заявление. Я увольняюсь, — ответила я.
Никита пробежал глазами по написанному.
— Я сам хотел тебе предложить этот вариант, — он улыбнулся. — Я отнесу его Власову.
— Не нужно делать вид, что у нас все хорошо, Ник, — сказала я, сглатывая собравшуюся во рту горечь.
— Софья с сегодняшнего дня не работает больше в нашей компании, — он холодным тоном произнес имя любовницы.
— А причем здесь это?
Я завидовала выдержке мужа.
Он выглядел отлично. И дело было не в дорогой красивой одежде. Со стороны я бы никогда в жизни не сказала, что его жизнь изменилась. Тот же взгляд, та же интонация, только в ней появилось больше уверенной настойчивости, словно я болею и меня уговаривают выпить очередную кружку теплого чая, который стоит уже в горле.
— Нам всем было бы некомфортно в одном офисе.
— Ты изменил мне! — выплюнула я. — Это разговор не о комфорте, а о чувствах, верности, уважении. Ничего этого нет. В этом виновата не Софья…
— … А ты, — спокойно закончил за мной фразу.
— Я? — произнесла я на выдохе, не веря в услышанное.
— Да. Ты, Наташ. Меня предупреждали, что женщины, стараясь забеременеть становятся немного одержимыми. Но я не думал, что этого немного будет катастрофически много. Охрененно много, — он раскинул руки очерчивая в воздухе круг и пугая меня. — Я откровенно заебался таскаться по врачам. Ну бывают же пары, которые живут без детей. И живут счастливо. Ради друг друга. Когда в твоей голове какая-то шестеренка перестала нормально работать? Я не уловил этот момент, Нат, — он взял мое лицо руками, приблизился. — Последние полгода по факту у меня не было жены. Ты была сосредоточена на всем, кроме меня. Я, блядь, ненавижу этот календарик, что лежит на прикроватной тумбе, где ты отмечала день секса, день без секса…
— Так ты тоже хотел ребенка, — произнесла я ошарашенно. — Ты мне говорил об этом.
— Да. Но не ценой нормальной жизни. Ты же свихнулась, — он продолжал держать лицо ладонями. — Ты подыхаешь от побочек гормонов, но упорно продолжаешь их пить. Это явные проблемы, вот тут, — он пальцем уперся мне в лоб. — Я хочу тебя прежнюю. Легкую. Веселую. А не свихнувшуюся овуляшку.
— Свихнувшуюся овуляшку, — повторила я за Никитой самое грубое, что можно было сказать женщине, желающей зачать ребенка.
