– Александр, – отреагировала я на его признание – может быть, тогда нам не стоит видеться, если это невольное сходство мучительной болью отзывается в вашем сердце?
Александр даже в лице изменился, а голос выдал хрипотцу:
– Не делай этого, Тамара! Прошу тебя… Другой такой потери я не перенесу…
И я ничего не смогла ответить на этот крик души: вдруг все слова утратили свою силу и убедительность.
Когда мы вышли, наконец, из ресторана было уже за полночь. Площадь перед рестораном покрыл небольшой снежный покров – шёл снег. Хоровод снежинок падал с неба, кружа и порхая, как в медленном вальсе. Снег и разноцветные, мерцающие огни сделали своё дело – город казался сказочным и немного волшебным.
Видимо, эта сказочность и сбила меня с толку, а может выпитое вино, и я предложила доехать на автобусе, мысленно представив сколько Александру пришлось потратить.
Его взгляд вновь стал слегка удивлённым и стальным. Мужчина смотрел на меня, как на некую незнакомку. Странное дело: я прекрасно осознавала, что не должна так поступать, что он не заслужил такого отношения, что горожу полную чушь, и не могла остановиться:
– Но если вы, Александр, решили подождать Михаила, то я не смею вас задерживать.
Спутник посмотрел на меня с непониманием, даже, как мне показалось, с досадой и сказал, словно окончательно разочаровавшись во мне:
– Вы уж извините, Тамара, но воспитание не позволит мне оставить девушку одну посередине улицы… Сначала я провожу вас до того места откуда взял… А уж потом отправлюсь на все четыре стороны, как предложили вы.
– Ну, вот и всё! – испугалась я, мысленно кляня себя. – Вся «любовь» и закончилась! Как некстати ты, сударыня, изволишь «шутить»… Выглядишь, как завзятая любительница лёгких приключений. Осталось только сказать: – «Сколько я вам должна? И получить пощёчину.
Захотелось плакать. Или отхлестать себя по щекам, как однажды в детстве, когда мама за какую-то провинность оставила меня в углу, а сама ушла в магазин. Когда она вернулась через три часа, я была вся зарёванная, с пылающими щеками, потому что не на шутку отхлестала себя.
Больше в угол мама меня не ставила. И после этого случая все проблемы мы пытались решать мирным путём. Если она говорила: -«Ну, что, дочь, садимся за стол переговоров?» – то, я понимала, что сделала что-то не так, и начинала лихорадочно соображать чем провинилась на этот раз.
Через несколько минут подкатил Михаил.
– Не замёрзли? – поинтересовался он, открывая дверцу. – Садитесь быстрее.
По дороге в Артём, у меня было почти такое же состояние, как тогда, в детстве. Хотя теперь я знала точно, что сделала не так.
И снова говорили Михаил и Александр, и снова я молчала, глядя в окно на мелькающие огоньки, строения и столбы, проплывающие мимо, на снег хороводящий за окном, и нещадно бьющий в стекло своей холодной ладонью.
Возле моего подъезда Михаил обратился к нам почти торжественно и официально:
– Тамара и Александр, мы с супругой приглашаем вас в следующее воскресение на рождение: ей исполняется тридцать. Так сказать, первый юбилей… Отказы – не принимаются!
Александр вылез из машины, помог выйти мне, поцеловал на прощание руку. Я успела лишь сказать:
– Благодарю за чудесный вечер.
Александр улыбнулся в ответ:
– Это я должен благодарить тебя.
Потом сел в машину, помахал мне рукой и автомобиль укатил. А я усмехнулась:
– Ну, вот, кажется и всё…
