– Шум океана. Я слышу его отсюда.
– Мыслишь правильно, моя прелесть! – Леон обнял меня за плечи, и мы вышли на открытую террасу с бассейном, возвышающуюся над Атлантикой.
– Это не может быть правдой!
– Я рад, что тебе понравилось. Сегодня мы пробудем здесь весь день, и ты сможешь узнать разные укромные места, – это прозвучало двусмысленно. – А теперь пойдем, я провожу тебя в комнату, которую можешь обустроить, как заблагорассудится, если, конечно, ты не передумала.
– Что не передумала? – удивленно развернулась я к нему. – Ты меня все еще проверяешь на прочность, как лабораторную мышь? Пристрели сейчас, так будет менее хлопотно.
Взгляд Леона вспыхнул, и он прижал меня к стене. Ну, и магия у него! Но я выдержала и не отвела глаз, упрямо закусив губу.
– Ты до конца не осознаешь, на что соглашаешься, голубка. Я и мое окружение… Все это непросто… Но я очень хочу, чтобы ты стала моей, по-настоящему моей, безоговорочно, понимаешь? И совершенно не желаю, чтобы сбежала через пару месяцев.
– Если ты не потомок Синей Бороды, то прочее меня не пугает.
– Тогда будь послушной девочкой, и мы не поссоримся.
Моя предполагаемая комната пришлась по душе. Витражная стена открывала красивую панораму сада. Зал с музыкальной установкой при моей любви к танцам был пределом мечтаний, не хватало только зеркал.
– А кровать? – удивленно повернулась я к хозяину дома.
– В моей спальне… В нашей, я хотел сказать.
– Спасибо, Леон, мне очень нравится здесь!
Нажала на кнопку «пуск» и из динамиков полилась волшебная «Серенада Солнечной долины». Я закрыла глаза и закружила по комнате в такт музыке.
Три месяца подряд Леон лепил из меня хирурга, но я теряла сознание, стоило запаху крови ударить в нос.
– Скальпель, зажим, еще зажим, тампон, отлично, – строгий учитель оторвался от разверстой брюшной полости огромной собаки и подмигнул мне. Хирургическая маска скрывала половину лица Леона, и я больше любила наблюдать за его глазами, чем за руками. Как ни старалась не смотреть вниз, но запах железа, источаемый эритроцитами, в очередной раз ударил мне в нос.
– Леон…
Стены поплыли вправо, язык онемел, но на подносе с инструментами стоял наготове флакончик с солью.
– Колин, приведи нашего вампира в чувство, – усмехнулся возлюбленный.
Ассистент Леона, сунул противного запаха снадобье мне под нос. Отпускало медленно. Ко всем бедам сегодня добавилось чувство тошноты.
Операция закончилась, и помощник вышел, оставив нас одних.
– Вставай, моя дорогая. Зашиваем, давай иглу.
Пощады в клинике мне не было, но я успела проникнуться искренним уважением к Леону, как к врачу. Он слыл большим профессионалом, хотя оперировал все реже и реже, но зато меня ставил к хирургам в помощь регулярно. Маниакальная решимость привить любовь к ветеринарии той, что ночами бредила о сцене, выглядела утопией. Леон считал, что компенсацией мне могло служить знакомство со звездными хозяевами пациентов.
На днях разродилась черная свинья актера Джона Килта, которая жила на правах домашнего любимца. Поросятам помогала появиться на свет я, а мужчины попивали коньяк и курили сигары на террасе. Я закончила работу и решила присоединиться к компании. Последние слова оскароносного любимца женщин застали меня у самых дверей. Это было некрасиво, но искушение подслушать разговор двух закоренелых холостяков о своей персоне побороло нравственные устои.
