– Жена? – сквозь маску обречённости проступило удивление.
– Жена. Почему вы так смотрите? Вы чуткий, отзывчивый, добрый человек… Нет, не возражайте! Вы просто ангел. И – не женаты?
Пока Михаил пытался переварить только что услышанный пассаж, женщина вытащила с нижней полки журнального столика толстый фотоальбом и раскрыла его на коленях.
– Смотрите, здесь Ирочке три годика. А это она с сестрёнкой, с Ларой. Ларочка у меня старшая… Это она с Ирой в дочки матери играет. Да, тут – это она в первый класс идёт. А вот – опять они с Ларой… Это уже, наверное, классе в пятом… – вдруг она закрыла лицо рукавами халата. – Как она могла сделать с собой такое? Как?! – проревела она сквозь плотную махровую ткань, уронила руки и уткнулась Михаилу в плечо.
– Я вам уже говорил. Она не кончала с собой, – Михаил попытался встать, но хватка немолодых рук, обнимавших его, оказалась неожиданно крепкой.
– Откуда вы знаете? Вы даже ни разу её не видели! – окружённые сетью тонких морщинок красные заплаканные глаза испытующе впились в его лицо.
– Михаил!
Он вздрогнул. В углу возле серванта стояла Ирина. Под распахнутым синим кимоно виднелось превратившееся в сплошной кровоподтёк, утратившее естественную форму тело. Сквозь тонкую кожу в нескольких местах выпирали страшные синюшные бугры изломанных костей.
– Михаил! Объясни ей, что я этого не делала, – несмотря на отчётливо звучащие слова, мёртвые губы девушки оставались неподвижными. – Убеди её и успокой. Ты обещал мне быть с ней, пока она не успокоится, – в следующую секунду угол рядом с сервантом опустел. Михаил опустил глаза на припавшую к нему женщину, но та, похоже, ничего не видела и не слышала.
– Поверьте, я знаю… Ирина не убивала себя.
– Но милиция… – голос женщины звучал уже не так уверенно.
– Они ошибаются, – решительно сказал Михаил.
– Да? – словно вдруг проснувшись, женщина внимательно посмотрела на него. – Ах, вы такой милый, – её голос стал низким и ласковым. – Вы стараетесь меня успокоить…
Сильные руки обвили шею Михаила, и он ощутил, как слишком упругие для её лет губы жадно припали к его губам. Он сделал попытку освободиться, но вместо махрового халата под его пальцами оказалась горячая женская кожа.
* * *
Полумрак кабинета нарушали только длинные узкие светильники, расставленные по углам. Занявшая почти все стены коллекция картин Рене Магритта контрастировала с тёмными громадами высоких книжных шкафов с готическими башенками наверху.
Миктиан откинул крышку небольшой серебряной шкатулки и принялся набивать трубку, с любопытством поглядывая на девушку, замершую на коленях посреди кабинета.
– Как, ты сказала, твоё имя? – ароматное облако дыма лениво поплыло в сторону магриттовской «Ностальгии».
– Эльвира, мой господин.
– Эльвира… – задумчиво повторил Миктиан, остановившись над девушкой. – И что же тебе, Эльвира, привиделось обо мне?
– Вы явитесь, – голос девушки взволнованно дрожал. – У вас будет госпожа… и дитя.
Восторг в глазах девушки сменился ужасом, когда она ощутила невидимое стальное кольцо на своей шее. Оно потянуло её вверх, и Эльвира, задыхаясь, поднялась в воздух. Взор Миктиана горел бездной космического мороза.
– Дитя?! И кто ещё знает об этом?
– Никто, мой господин… Только мои… мои друзья… – прохрипела трепыхающаяся в двух метрах над полом Эльвира, пытаясь вздохнуть.
– Что?! – Миктиан, казалось, был готов испепелить её на месте, но железное кольцо на шее вдруг исчезло, и девушка с грохотом обрушилась на пол.
