Читать онлайн Михаил Теверовский - Я знаю, где она…

– Опять спите на рабочем месте, мистер Дейв?

Я моментально проснулся, дернувшись так сильно, что чуть не разбил коленку о край своего громоздкого деревянного стола, который сразу же убедил меня в том, что я на самом деле нахожусь в офисе, а не дома в уютной постели под мягким тёплым одеялом или хотя бы на диванчике в гостиной. Самым же страшным был тот факт, что больше никто не мог заорать таким ворчливо-визгливым голосом мне прямо на ухо, да ещё с этой дурацкой приставкой «мистер», кроме как моя стервозная начальница, Бетти Строудфорд. Ей совсем недавно перевалило за пятьдесят – но из-за довольно удручающего внешнего вида, отсутствия маломальского умения держать себя, да и просто-напросто отсутствия понимания того, как надо вести себя с другими, чужими тебе, людьми, почти все в офисе называли её не иначе, как «старая грымза». Исключая небольшую горстку лизоблюдов. И за спиной, разумеется. Чтобы продолжать чувствовать себя молодой, наполненной влияния и даже всемогущества, она кружила по всему офису, когда ей заблагорассудится и выискивала нарушителей: не заправленная рубашка, чрезмерно долгий кофе-брейк, расстёгнутая верхняя пуговица, разговор по мобильному телефону в течение рабочего дня. У пойманных Строудфорд выпивала всю кровь и последние силы. Сон на рабочем месте, по многочисленным предположениям и слухам, карался же смертной казнью – но на деле пока что, по крайней мере, опровержения или подтверждения данной гипотезы произведено не было в связи с отсутствием добровольцев для проведения подобного эксперимента. Иногда я задумывался о том, в какой же момент из милого доброго ребёнка могла произойти метаморфоза в валькирию, ненавидимую всеми? Хотя, возможно, она была такой с детства, вечно недовольной и невозможно гадкой. И в эту самую секунду это нечеловеческое существо с большой вероятностью могло стоять прямо за готовящимся к небесной каре мной. Ну-у… или это могла быть Шерон, которую, на своё счастье, я и увидел прямо рядом с собой, когда зрение всё же сфокусировалось после непродолжительного сна лицом прямо на руке и довольно-таки болезненного удара коленкой об стол.

– Боже, Шерон, я подумал, что это сама валькирия снизошла до меня, – потирая ушибленную коленку, я посмотрел на часы и увидел самую прекрасную цифру на свете – «18.02». Что самое главное – шесть часов вечера. Время освобождения всех рабов нашего офиса от непрекращающегося гнёта, который должен был продолжиться завтра и послезавтра, ну и после послезавтра, конечно же. Даже выходные, чёрт возьми, вечно портит мысль о том, что в понедельник с раннего утра надо быть в проклятом офисе!

Ответом мне был заливистый смех Шерон, к которому я привык ещё в самом-самом детстве. Она всегда, когда смеялась искренне, прикладывала руку ко рту и игриво отворачивалась, а её кристально зеленые глаза непременно переливались весёлыми искорками. До чего же мило она выглядела в такие моменты. И чертовски привлекательно, надо заметить.

– Давай собирайся, и пойдем. Мне осталось дописать пару отчётов к завтрашнему дню, спасибо сам знаешь кому, а ведь ещё тебя подвезти надо, – скорчив рожицу, сказала она, после чего провела рукой по волосам, приводя в порядок растрепавшиеся слегка золотистые белые волосы. Слегка кучерявые, сколько бы Шерон не старалась выпрямлять их по утрам, они мягко опадали ей на плечи, маняще поблёскивая в свете ламп.

Суетясь, я распихал пачку нужных бумаг по своему портфелю и послушно поплёлся за Шерон. Хоть у меня были и права, и даже старенький полуразвалившийся фордик, но водил я редко – мне почему-то совершенно это не нравилось, никак и не тянуло сесть за руль. Из пробега порядка двухсот тысяч километров я накатал не более десяти за пять лет. Всё же я предпочитаю ездить только в крайних случаях, в отличие от предыдущего владельца моего фордика. К тому же Шерон часто подвозила меня: из нашего захолустья нам по пути в этот городской офис. И в школу где мы дружили почти с первого класса, нам было всегда по пути. Я – простой и никем незамечаемый пацан-неудачник, и она – лучшая девочка класса. Да, уверен, и школы. Любимица буквально всех вокруг: и одноклассников, и учителей. Умница, красавица, всегда такая активная и спортивная… Я никогда не понимал, как она могла совмещать в себе всё это.

– Если хочешь, могу немного помочь. Я сейчас свеж и готов к работе – не обращай внимания на мои синяки под глазами, я просто изображаю панд, так что это не более чем декорация, – сказал я и неловко улыбнулся. Кровь подступила к щекам, я чувствовал, что они вот-вот готовы запылать.

Она резко повернулась и, игриво оценив меня взглядом своих прекрасных зелёных глаз, запричитала:

– Ой, я была бы вам так благодарна, так благодарна! Вы просто не представляете, это было бы просто прекрасно, даже сказала бы, просто великолепно. Мистер Дейв, вы мой спаситель!

– Да прекрати ты, не заставляй меня пожалеть о своем предложении. Я могу и передумать, в конце концов.

– Ну… ладно, прекращаю. Тогда по рукам. У тебя или у меня?

– У меня, – вздохнув, ответил я и тихонько добавил под нос, – конечно же,

Мне вдруг стало как-то грустно. Как будто из мира вокруг исчезли все краски. Он стал тусклым, невзрачным. Даже звуки и запахи стали доноситься словно откуда-то издалека. Из другого мира Такое в последнее время происходило со мной всё чаще и чаще. При этом бывали моменты, когда я не понимал, с чего, по какой причине в моём сознании происходят такие метаморфозы окружающей реальности. Вот у меня прекрасное настроение, всё отлично – и вдруг бац! Как по щелчку всё меркнет, погружается в беспросветную тьму… Но конкретно в этот момент я прекрасно осознавал что же меня гложет, буквально пожирает изнутри. Если мы с Шерон хотели пообщаться, отдохнуть или помочь друг другу с работой, то собирались исключительно и только лишь в моём доме. Когда-то был период, когда Шерон отчаянно звала меня к себе, но после моих категорических отказов она, наконец, сдалась. А всё потому, что Шерон почти сразу после выпуска из школы начала встречаться с парнем по имени Джейк. Джейк Рэннел. Его я узнал в седьмом классе, но это знакомство было далеко не из приятных. Я сказал бы даже, что меня тянуло блевать, когда я вспоминал, во что превратились школьные деньки после этого «знаменательного» события моей непримечательной жизни. А всё дело заключалось в том, что я никогда не был так называемым «крутым» парнем в школе. А вот Джейк был. Притом, судя по всему, с самого рождения – как же иначе. И когда он переехал в наш небольшой городок со своим буквально не просыхавшим ни дня отцом, то начал старательно и даже в чём-то педантично закреплять своё превосходство над всеми. И особенно какого-то чёрта именно надо мной. Не знаю причину такой его жестокости в те годы. Возможно, столь прекрасный характер и отношение к окружающим передались маленькому Джейку от отца – вечно хмурого, уже старика в свои тридцать лет, с ледяным пронизывающим взглядом из-под насупленных кустистых бровей. Ходили слухи, что его жена, мать Джейка, ушла от него из-за вечных скандалов и следующих за ними побоев. Не знаю, правда это или нет, но Джейк нередко приходил в школу с подбитым глазом и ссадинами на скулах. Что можно считать почти за железный аргумент, так это то, что когда учителя пытались хоть как-то достучаться до отца Джейка, думая, что эти отметки оставлены улицей, он как-то слишком равнодушно отвечал им излюбленной фразой: «Мужчина должен сам решать свои проблемы». Хотя, имея в виду и зная агрессивность Джейка, возможно было полагать, что это заслуженная плата за его поведение в среде ещё более мерзких подростков, чем он сам. Мне было плевать на его жизнь и проблемы. А вот ему до меня почему-то было дело. В школе я был с самого первого года, но никогда особенно не выделялся, а вот Джейка если не полюбили все сразу, то превозносили, будто героя-плохиша класса. Все кроме Шерон. Боже, как же судьба иногда смеётся над нами. Жестоко, но столь изысканно саркастично, что иногда мне хочется аплодировать ей так долго и громко, пока не собью ладони в кровь.

Вообще очень интересная вещь – симпатия окружающих к тебе. Неважно, ребенок ты, подросток или взрослый, красивый или страшный, хотя с первым параметром конечно проще, ведь если ты нравишься людям, то можешь делать всё что угодно – хоть быть самым последним мерзавцем на свете с отвратительно-пошлыми банальными шутками, над которыми, тем не менее, будут смеяться все. Если же нет, то даже твоё самое простое, ничем не примечательное действие будет восприниматься не принявшим тебя в свои ряды обществом как нечто жалкое. Оглянитесь вокруг, окунитесь в воспоминания из своего прошлого, и вы поймете, что это действительно так. Харизма – интересная штука. Хотя мне не до конца понятен данный аспект человеческой психологии. Вернее даже сказать непонятен вообще. Не знаю, столь ли я отличаюсь от людей, что выхожу за рамки нормальности, или же мир вокруг понемногу катится к чертям, погружаясь во мрак безумия и мракобесия, в котором та же «нормальность» уже нечто чуждое людям. Но ничего не могу с собой поделать, я привык стараться смотреть на людей вокруг не пустыми глазами ничего не понимающими глазами. Я не готов слепо следовать за создаваемыми ими образами, зачастую представляющими собой лишь блёклую и далеко не полную картину реальной души человека, его морали и поступков.