Спустя годы история почти что повторяется. Злопамятная коменда пропускать меня давно уж как отказывается, так что приходится импровизировать.
На удачу — в этот раз этаж всего лишь второй. А на первом ещё и решётка врезана, за которую удобно зацепиться, так что, почти без особых усилий, забираюсь на нужную высоту, оповещая о себе требовательным стуком в закрытое окно.
Свет горит, так что точно ещё не спят.
Испуганный визг лежащий в кровати Маши оповещает, что торчащая с противоположной части стекла сталкерская морда благополучно обнаружена. Правда не той, кем требуется.
Белинская, грациозной кошечкой выгнувшаяся на коврике для йоги, что мне отлично видно из-за отсутствия тюли, и бровью не повела. Даже на ор дурной соседки не обернулась.
А, она в наушниках. Ладно. Так и быть, прощена.
— Машкевич, не тупи, открывай давай. Долго я болтаться говном в проруби буду? — с раздражением подгоняю тупящую соседку повторной долбёжкой. Теперь уже по раме.
Ура, сподобилась-таки, дура.
— Что ты здесь делаешь?
— Как что? Сахарку пришёл попросить, по-соседки, — потянувшись на руках, с кряхтением переваливаюсь через раму, заползая внутрь и усаживаясь на широком подоконнике. — Мой закончился. Эй, Рорик! — повышаю голос, привлекая внимание задранной к потолку пятой точки. Чертовски аппетитной в этих обтягивающих спортивных леггинсах. Пристроиться бы рядышком под шумок и... Хм. Не, ну пздц. Не успел прийти, а уже понесло куда-то не туда. — Рорик, ау! Глухая ты, мать твою, блондинка, вынь затычки из ушей, пока я тебе их в другое место не запихнул!
Ля, оживает.
— Ну чего тебе? — плавно покачнувшись с мысков на пятки, Аврора меланхолично выпрямляется, разминая шею. Ноль удивления на моё появление.
— А чего так невежливо? Где твоя гостеприимность?
— Простите, мой Господин, — театрально кланяются. — Забыла о манерах. Чего изволите?
— Сладеньким угостишь?
На просьбу молча идут к тумбе, поверхность которой в общажных комнатах используют как мини-кухню. На такой, как водится, всегда стоит электрический чайник, кофе, кружки и быстрый перекус вроде вафель с печеньем.
Ну и сахар, да. В данном случае рафинад в кубиках.
Достав из пачки один, Белинская возвращается, равнодушно всовывая страшный сон диабетика мне в зубы.
— Угостила?
— Ага, — разгрызая хрустящую гадость, довольно киваю.
— Что-то ещё надо? Чайку?
— Чтоб ты мне заварку вместе с кипятком тоже сразу в рот залила? Не, обойдусь.
— Тогда свободен.
— Да я и так свободен. В самом активном поиске, какой только может быть. Кстати, будешь моей валентинкой? — скалясь в хищной улыбочке, сопровождаю предложение сделанным пальцами сердечком.
— До четырнадцатого февраля ещё полгода.
— А мы заранее. Порепетируем, так сказать.
— Ммм... Нет, спасибо. Что-то настроения нет. Ты Машку лучше попроси. Она не откажется.
Пф. Она, может, и не откажется, только мне такое счастье нахрена? В прошлый раз я это бревно стругал исключительно от скуки, пока Рорика дожидался, так что, извините, повторять эксперимент совершенно не хочется.
— Машка ложится баиньки. "Спокойный ночи, малыши" давно закончились. А вот у нас с тобой ночь только начинается.
— С чего вдруг?
Лезу в карман за телефоном, открывая активную вкладку с её заданием.
— Часики тикают.
— Не дотикали ещё. У меня время до завтра, — легкомысленно пожимают плечиком, вытаскивая наушники и пряча их в футляр.
— До завтрашнего обеда, если точнее. Представляешь, сколько тогда зрителей соберётся? Днём мост кипит от перегруза.
