После нашего безлюдного пляжа Арамболь поразил меня. Тут были сотни туристов, индийцев, детей. По пляжу бегали собаки, и я даже увидела пару тощих белых коров, которые брели по берегу, опустив головы и не замечая никого вокруг.
– Смотрите, что они делают? – я указала рукой на группу молодых людей в одних шортах.
Все парни были загорелые, поджарые и выглядели необычно. Один из них сидел прямо на песке и, зажав между коленями барабан, выдавал постоянный глухой ритм. Четверо других разбились на пары и исполняли странный танец, высоко размахивая ногами прямо перед лицом партнёра, а потом раскачиваясь из стороны в сторону, делая прыжки и перевороты. Это было похоже на кикбоксинг, только никто из них не прикасался к остальным, выполняя все удары в воздухе.
– Это капоэйра29, – объяснил Руперт, и мы пошли дальше.
– Вот тоже очень интересно! – Аннет остановилась.
Смуглый худощавый парень с дредами, завязанными на макушке, сосредоточено жонглировал большим стеклянным шаром. Он стоял в центре нарисованной на песке мандалы и выглядел так, словно совершает тайный обряд. Вокруг него столпились люди и заворожённо наблюдали за тем, как шар, отражая заходящее солнце, перекатывается по рукам парня, по его спине и груди. Я тоже замерла, не в силах оторвать взгляд от необычной картины. Алекс подошёл сзади и обнял меня. Мы полюбовались необычным жонглёром и отправились дальше.
Здесь оказалось множество людей, тренирующихся жонглировать булавами, теннисными мячиками, какими-то конструкциями на длинных шнурах. Казалось, что мы вдруг попали на репетицию бродячего цирка, и стоит лишь немного подождать, как на пляж выбегут клоуны и акробаты.
Чуть поодаль группа женщин, встав в круг, занималась йогой. Парень в яркой полосатой шапочке растамана, не смущаясь людей, курил траву и с блаженством на лице смотрел на закат. Подул ветер и донёс до нас звуки барабанов и флейты. Мы подошли ближе и увидели группу барабанщиков с таблами30, сидящих прямо на песке. Каждый из них отбивал ритм, а в центре босиком танцевали девушки, прикрыв глаза и погрузившись в динамическую медитацию.
Сразу за барабанщиками расположилась стихийная ярмарка. Люди продавали украшения, картины, тибетские чаши, различные причудливые вещи, назначения которых я не понимала. Мы бродили между торговцами, я задержалась у одного прилавка, разглядывая необычные серьги в форме ловцов снов, и не заметила как Алекса и остальных. Людей на пляже становилось всё больше, и я испугалась. Мне показалось, что кто-то следит за мной – я обернулась, пытаясь понять, откуда возникло это тревожное чувство, но тут увидела Алекса.
– Где ты был? – я взяла его за руку. – Не бросай меня в толпе, а то потом не найдемся.
– Ты можешь позвать меня мысленно, и я всегда услышу, – он улыбнулся и протянул мне небольшой серебряный кулон на кожаном ремешке.
– Что это? – я взяла кулон. Он был сделан в форме змеи, сидящей на скрученном хвосте.
– Это символ энергии Кундалини. Я подумал, что тебе понравится, и купил.
– Да, невероятно красиво, – я повесила кулон на шею. – Ты рассказывал мне про эту змею, а я не могла поверить, что всё это реально. Но теперь я и правда вижу её каждый раз, когда мы вместе.
– Я люблю тебя, – вдруг сказал он и поцеловал меня.
– А я тебя, – я прижалась к нему крепко-крепко, а сердце защемило от нежности.
Алекс никогда раньше не произносил слов любви, и, услышав их, я буквально задохнулась от счастья. Нас окружали сотни людей, в воздухе пахло пряностями, бензином от жонглеров с горящими булавами, доносился ритмичный стук барабанов и печальные звуки флейты, солнце опускалось за горизонт, но для меня в эту секунду не существовало никого, кроме Алекса, и ничего, кроме его любви.
