Энергия оборотной магии пульсировала в каждой клетке тела. Мы хотели бежать. Долго. Лесная чаща вдруг превратилась в самоцель. Пришло осознание, что только ради этого стоило терпеть и ждать семнадцать лет. Меня манил её запах. Он буквально заполнял мозг, одурманивал.
Трусиха переступила лапами, и шаг дался с большим трудом, хоть и был пружинящий, крепкий. Теперь я была внутри волчицы, сжавшись до маленького зёрнышка, как она когда-то, и смотрела на мир её глазами.
Раздался хор голосов – выли волки. Волчица отступила и мотнула головой. Нет, мы сами по себе. Впереди охота, и мы будем там. Причём, мне не обязательно присутствовать – могла и отдохнуть, наслаждаясь дивными ароматами осеннего леса.
Вой снова разорвал тишину, и я услышала в своей голове хриплый голос:
– Остановись! Подчинись!
Потом другой:
– Ты часть стаи!
И снова первый, хриплый:
– Стая призывает тебя!
Но среди гомона не было сильного и подчиняющего, и мы могли не слушать остальных, а бежать, бежать, согревая мышцы, следуя за влекущим запахом лесных трав, шишек, деревьев, грибов…
– Смирение!
Это был голос вожака – моего отца. Он сильный и мощный. Голос подавил инстинкт и боль тела. Волчица подчинилась. Прижав уши, заскулила, отступила назад, приникла к земле, прикрыла лапами нос.
– Слабая волчица, – прошелестел хриплый голос. – Плохо.
Я хныкала под ощущением давящей магии Альфы, которая растаптывала нас, заставляя разрываться сердце. Скулила от страданий. Тело волка клокотало от охватившей его боли. Но власть вожака сильнее.
Сильнее…
– Вставай! – позвала мама. – К тебе пришли.
Повеситься хотелось. Как у мамы получалось оставаться настолько спокойной? В семье всё стало шатко и валко, а мама – будто и не заметила произошедшего!
Я сильнее зажмурилась. Наступил третий день после оборота – а значит, мне всё же придётся вылезти из постели и развить бурную деятельность.
В последний день лета у части студентов университета случилось ритуальное торжество, потому волки не одиноки в коротком официальном отстранении от обучения. Можно сказать, что маги нам обязаны дополнительными днями безделья. Так, конечно, было не всегда. Очень давно обучение начинали в первый день осени, а к третьему дню, профессора не обнаруживали доброй половины студентов, по причине их госпитализации. То оборотни друг в отношении друга агрессию проявят, то магам от оборотней достанется.
Ладно. Чего скулить и прятаться? Пора встречать свою судьбу. Открыть глаза и…
Добрый день, дамы и господа! Я здесь, среди оборотней – неудачников! Мы не опасны, нас можно показывать в цирке, чтобы ребятня аплодировала.
Ненавижу! Всех ненавижу! А себя больше других!
Я выдернула подушку из-под своей головы и прикрылась ею, чтобы не лицезреть стройную, спортивную фигуру мамы, не слышать её голос, не видеть свет, врывающийся сквозь раздвинутые шторы.
– Ну, хватит! – было слышно, что мама улыбалась.
Ох, мама! Хватит! Хва-а-а-атит! Всё – я попала в мир фальшивых улыбок и несчастных уродов. Я – урод. Ясно же, что угодила в болото под названием «Горемыкина трясина».
Подушка была сорвана с моего лица и надо мной нависла мама. Её губы были поджаты, а серые глаза смотрели с сожалением:
– Это мой дом – значит мои правила! Встань, сходи в душ, приведи себя в порядок и спускайся к завтраку. Поняла? Всё. Я ушла. Собирайся.
Я кивнула, села на кровати, а мама выпрямилась, смерила меня улыбчивым взглядом, подмигнула.
