Когда Трой и Клэр были женаты, они вели этакую гибридную жизнь, постоянно путешествуя из Австралии в США и обратно, как будто от Нью-Йорка до Сиднея можно добраться на автобусе. Так Клэр и подружилась с девушкой из Техаса по имени Сара, которая в конце концов пригласила ее на свою свадьбу, где Клэр познакомилась с разведенным братом Сары Джеффом, и ничего плохого не было в этом Джеффе, кроме адреса. Остин – очень веселый и приветливый город, но Сидней не хуже! Ее новый зять только улыбнулся, когда Тереза это сказала. Он не так интересовался ею, как Трой. Трой как будто немного заигрывал со своей тещей. И ей эти заигрывания нравились. Теперь вспоминать об этом грустно. Их всегда обводят вокруг пальца. Джефф не Трой. Джефф ненавидел летать на самолете. И не хотел вести гибридную жизнь. Он предпочитал, чтобы Клэр встречалась со своими австралийскими родственниками не чаще раза в год. Сейчас Клэр в Сиднее, живет в свободной комнате, и это прекрасно, но рано или поздно она снова сядет в самолет, и Тереза не увидит свою единственную дочь много месяцев.
Так что спасибо тебе ни за что, Трой Делэйни.
Она приставила концы ножниц к газетному заголовку: «РАСТЕТ ТРЕВОГА ЗА ПРОПАВШУЮ ЖЕНЩИНУ».
Его треклятой матери приспичило пропасть именно сейчас, другого времени она выбрать не могла.
Терезе нравились родители Троя. Обычная, непритязательная пара, как они с Хансом. Она представляла себе, как они все станут бабушками и дедушками. И непременно заметила бы, если бы в отношениях Джой и Стэна появились какие-то трещины, которые могли привести к… катастрофе. Но это было пять лет назад, и, вероятно, во всяком браке есть незаметные посторонним трещины, которые могут превратиться в пропасти.
Тереза отложила ножницы и скомкала аккуратно вырезанную заметку. Ни словом она не обмолвится Клэр о ее бывшей свекрови, если только дочь первая не упомянет об этом, и тогда Тереза скажет: да, это печально, но пусть она не расстраивается. Теперь их ничто не связывает с Делэйни.
Если только это правда.
Черт бы побрал этого Троя Делэйни!
Прошлый сентябрь
Сидя на переднем сиденье машины Логана, Трой смотрел, как проплывают мимо улицы его детства: зеленые лужайки, живые изгороди с резкими углами, поросшие плющом кирпичные стены. Почтальон на мотоцикле сует одинокое письмо в изящный зеленый почтовый ящик, сорока яростно пикирует на голову велосипедиста в шлеме, собачник трусит следом за тремя маленькими метисами – «дизайнерскими собачками», молодая мать катит коляску с близнецами. Ничего в этом нет плохого. Не на что пожаловаться, кроме сороки. Трой ненавидел сорок. Все очень симпатично. Только эта навязанная благопристойность вызывала у Троя ощущение, что его душат пуховым одеялом.
Он закрыл глаза и попытался вспомнить какофонию звуков и похожие на каньоны улицы Нью-Йорка, где он был двадцать четыре часа назад, но, похоже, пригороды Сиднея свели на нет существование Нью-Йорка. Теперь ничего не может быть, кроме этой мягкой, вкрадчивой реальности и его брата, сидящего за рулем с легкой самодовольной улыбкой на небритом лице, – он знал, что Трою вовсе не хочется находиться здесь.
– Отличный шарф, приятель, – сказал Логан вполне предсказуемо, когда увидел Троя, который надел шарф только для того, чтобы позлить брата. – Выглядишь по-настоящему устрашающим.
– Чистый кашемир, – ответил Трой.
