Разумеется, никто не скажет, что юг разучился держать в руках оружие и утратил боевой дух, но вот же смех – самые решительные, сильные и умелые с началом войны рванули в Придду. С некоторыми из них Стивену довелось стоять в одном строю, про других, таких, как молодой Савиньяк, капитан лишь слышал.
Лихой кавалерийский полковник в генералы прыгнул стремительно, но по делу, а вот к здешнему начальству Хейл относился с подозрением. Может, конечно, Манрик с главным «павлином» и стоили друг друга, но во главе идущей в бой армии хотелось видеть кого-нибудь поприличней. Тот же Савиньяк не раз выкручивался из, по общему мнению, безнадежных ситуаций. Казалось бы, вот вам если не готовый командующий, то хотя бы его заместитель, но какое там – чужака ставят на левый фланг и загоняют за овраг. Похоже, чтобы не мешал, хотя блеснуть героической обороной против превосходящих сил там можно. Если очень повезет.
На левом фланге нет благословенной низины с ручьем, там до самой лесной опушки ровное поле, на котором гайифская латная конница будет чувствовать себя как дома. Удержат ли её пехотные полки из Дорака и кавалерия Старой Эпинэ? Если нет, будет скверно…
– Как думаешь, «левые», если что, отступить успеют? – Варден явно думал о том же. – «Павлинам» там в наш тыл заехать раз плюнуть!
– Савиньяк справится, – для вящей убедительности Стивен повысил голос, – в Придде мог, и здесь сможет!
– Про Савиньяка ты мне уже месяц объясняешь, только не Савиньяком единым… У нас тут, если ты вдруг забыл, цельный маршал и еще пяток генералов.
Крыть было нечем. И Стивен, уходя от поганого разговора, вернулся к своим обязанностям, в смысле обернулся к строю. Строй глаз радовал – хорошо вооруженные, прилично одетые, стоят ровно. Дохлых, кривобоких, хромых не наблюдалось, как и дерганых, боящихся близкого боя, скорей уж наоборот – на многих физиономиях читались нетерпение и готовность совершать подвиги. Одно слово, новички, не хлебнувшие еще кровавой похлебки… И таких две трети роты, что в сравнении с соседями – вполне терпимо, ведь целая треть – уже испытавшие себя в боях и при этом уцелевшие. Потому и рота – лучшая, и капитан у неё соответствующий. Значит, сегодня все будут смотреть на первую роту, остается не сплоховать.
Словно в ответ по соседству грохнуло. Спереди и вроде бы слева… Гайифцы на правах гостей решили поздороваться первыми. Своими манерочками «павлины» славились на все Золотые Земли, и это они вломились в Талиг, а не наоборот. На приветствия принято отвечать, и талигойские артиллеристы ответили.
Резкий, наглотавшийся речной сырости ветер так и норовил если не сорвать нахлобученный по самые брови берет, то забраться за шиворот. Алонсо ежился, недовольно поводил подотвыкшими от доспехов плечами, но покидать вершину холма, откуда открывался неплохой вид на выстроившуюся вражескую пехоту, не собирался.
– Хончо, – маркиз Дьегаррон, тезка, родич и соратник по багряноземельским похождениям, скучать любил не больше самого Алонсо, – долго нам еще лихорадку ловить? Холодно же.
– Станцуй, – Алва потрепал по шее тоже скучавшего жеребца, – полегчает.
– Без музыки? – возмутился Дьегаррон. – Лучше мерзнуть.
– Пожалуй… – протянул Алонсо, пытаясь в густеющем дыму разглядеть что-то вразумительное. Центр и левый фланг гайифско-уэртского воинства, огородившись рогатками и выкатив вперед пушки, стояли на месте, обмениваясь с талигойцами ядрами, зато своим правым крылом атаковали упорно. Стратег Каракис делал именно то, чего от него ожидали, а значит, все шло хорошо.
