Но вот проблема: я, как и Георг, верю в такие чудеса или судьбу. Если человеку суждено выжить, то он выживет. Как, я не знаю, но жизнь такая штука, что я уже ничему не удивляюсь. Насмотрелся за свою карьеру в горячих точках. Вот есть человек, без рук, без ног, не жилец совсем, а выживает, но другой от царапины богу душу отдает. Ничем не объяснить, а угадать и подавно не дано.
С мужиками попрощался заранее, так как хотел выйти на рассвете, что и сделал. Тронулся в путь, когда небо только начало сереть, и день прошел довольно спокойно, если не считать того, что намаялся я с этими лыжами. Оттепель невовремя пришла, а потом морозом прикусило, и как по льду скользишь.
До заимки добрался совсем без сил. Дверь примерзла так, что пришлось топором вырубать. Эта хижина была хуже, чем та, в которой раньше ночевал. Потолок кое-где прохудился, в небольшой комнате гулял ветер. Печь чадила, пришлось протапливать до поздней ночи. Но выключило меня сразу, как только лег на узкий топчан. В этот раз обошлось без снов.
Утром выпил кофе, соорудил бутерброд и снова в путь. К концу дня должен был дойти до Деда. Когда поднялся на высокую точку, включил телефон, отмечая, что осталось всего две полоски, надо бы подзарядить.
Георг ответил почти сразу, словно держал телефон в руке. Быстро обрисовал ему ситуацию, рассказал про крысу.
– Кто-то в вашем окружении сливает всю информацию Быстрицкому.
– У меня проверенные люди, – сомневается Георг, – Может это случайность?
– Нет, слишком быстро они узнали, куда я иду и зачем. Как бы еще оказались у меня дома после разговора с тобой? – не соглашался я, – Прошерсти там своих людей, особенно у кого был доступ к информации. Нужно найти тех, кто знал о твоих передвижениях и планах. Муж Быстрицкой, может, и мелкая сошка, но за ним явно стоят серьезные люди.
– Хорошо, я займусь этим, – произносит Георг, – Ты сейчас где?
Вот тут я завис, если честно. Сам не понимаю, как это случилось, но вдруг накрыло такими сомнениями, что самому страшно стало. Я недоверяю Георгу?! Да быть того не может. Но кто еще знал обо мне, о моем задании? Кто знал, куда я пойду, с кем пойду и когда.
– Что молчишь? – голос Георга становится осторожным, он словно прощупывает почву перед тем, как произнести слова, – Илья… Ты же не думаешь, что…
– Нет, не думаю… Но будет лучше, если я все сделаю сам, – твердо отвечаю другу моего отца, моему крестному.
– Илья…
– Нет, Георгий Викторович, я сам разберусь. Ищите, кто сливает информацию, а я сообщу, как все узнаю.
– Но Илья, ты же понимаешь, что это полный бред!
– Возможно, возможно, – качаю я головой, и телефон вырубается, зарядка кончилась.
Сажусь в сугроб и беру в руку ком снега, впечатываю себе в лицо, чтобы прийти в себя. Я только что засомневался в очень близком для меня человеке. Тому, кто был другом моему отцу, тому, кто и мне был как отец. Но я не мог бы сейчас объяснить свои чувства. Я очень хочу верить Георгу. Кому ещем не верить, если не ему?! Он был со мной с детства, шел рядом, помогая, наставляя, и вдруг…
Дальше я двигался, уже стараясь не думать о друге отца. Сделаю дело, а там будет видно. Мне нужно все узнать про Валерию Княжину, а затем уже решать, что с этой информацией делать.
К вечеру добрался до дома Деда. Подходил осторожно, Афанасий не любил незваных гостей. То, что старик дома, видно было по вьющемуся из трубы дыму. Вокруг бревенчатого дома расположились несколько построек: баня, сарай, курятник. Так же у Деда была собака, большая лайка. Я иногда думал, что пес такой же старый, как и Афанасий. Когда я был здесь последний раз, пес уже практически ослеп и хромал на обе задние ноги. Сейчас я не слышал его лай, вокруг стояла тишина, которая была не менее тревожной.
