Хлынул ливень, и от костра повалил густой пар, окутывая моё разгорячённое тело. Пламя с шипением угасало, а я, вскинув руки, принимала поток воды. Струи текли по лицу, волосам, по груди, животу, смывая краску, пепел и пот, и я становилась всё чище…
* * *
Утром мать вождя объявила Тойби, что моё посвящение окончено и вечером жеребьёвка. Четверо здоровых женщин отдали ей свои камушки с «особинками». От меня больше не требовалось молчание, но говорить не хотелось. Подставляя лицо ветру, внюхиваясь в него, я словно чувствовала прикосновения невидимых. Во время остановок я гладила землю – кожу Великой Старухи – и травинки, пробивающиеся из неё. Мне хотелось, чтобы старая ми-а продолжила моё посвящение. Наверное, из-за того, что мы в пути, оно было короче, чем у других женщин…
Невидимые избавили меня от резей в животе, кровь почти прекратилась. Теперь я вполне могла бы идти со второй группой, однако прежде следовало поговорить с Кы-А. Космач по-прежнему донимал моего друга и Однорукого. Раньше от его злобного рычания у меня всё сжималось внутри, теперь оно волновало меня не больше, чем воронье карканье. Я надеялась, что Кы-А не обращает внимания на оскорбления Рыжего – Однорукий подавал ему пример, но… сомневалась в этом.
Давно перестав быть вождём, Однорукий пользовался всеобщим уважением – и заслуженным. А Кы-А, получив травму в детстве, мучительно переживал свою никчёмность. Хотя вождь много раз повторял, что мой друг сделал охотников Тойби сильнее, Кы-А в это не верил. Наверняка обидные слова Космача жгли его сердце, как муравьиный яд – открытый порез! Нет, я не оставлю друга! Буду идти в одной группе с ним. Я прошла посвящение, и до следующей полной луны – пока вождь будет моим мужем – Космач ко мне лезть не посмеет. Может быть, я сумею упросить вождя дать нам другого сопровождающего?
Но Космач меня опередил. Во время вечерней еды он заявил вождю:
– Ты хочешь объединиться с другой Тойби? Думаешь, ей нужны наши калеки и больные? Мне они не нужны! Если ты их так любишь, сам и охраняй – ты же у нас лучший охотник! А я поучу мальчишек вместо тебя.
– Получить травму и заболеть может любой. В этом случае помогает вся семья. Покалеченные и больные нам нужны, а взбесившийся зверь – нет! Либо ты выполняешь мой приказ, либо ищи себе новую Тойби.
Вождь сказал это, не глядя на Космача, но так, что я даже поёжилась. Однако Рыжий и не думал униматься.
– Если бы на её месте была Светловолосая, кто бы её нёс – я или ты? – Он насмешливо махнул в сторону носилок с заходившейся кашлем женщиной.
Вождь ничего не ответил, но зазвучали раздражённые голоса охотников.
– Кончай болтовню, Космач!
– Мы хотим получить жён по жребию, а не слушать тебя!
– Давненько ты не участвовала в жеребьёвке, старуха, – оскалился Рыжий. – Поэтому и предложила двух мужей, верно? Ну, держись!
– Моя мать не участвует в жеребьёвке! – отрезал вождь.
– Это ещё почему?! – взвился Космач. – На всех женщин не хватит!
– Хватит.
Поднялись двое юношей, что ходили с вождём на охоту, а вчера показывали дорогу к поляне с костром. Они родились в один день от одной матери, и в Тойби их звали братьями.
– Мы исключаем себя из жеребьёвки, – объявили братья.
Космач расхохотался.
– Чему ты учишь мальчишек, вождь? Идти против природы, отказываясь от женщин?
* * *
На другой день Космач перестал оскорблять увечных, зато на остановке прицепился к старухе.
