Ядерный вальс. Полдень. Акты 1 и 2 - страница 10

–– Классуха заболела, мне завтра ко второй. – бросила та, догрызая половинку печенья.

–– Я звонила ей сегодня, специально. – хитро улыбнулась ей Слава. – Она прекрасно себя чувствовала и приглашала меня завтра на разговор. У тебя уже третья двойка за эту неделю. Ты вообще домашние задания делаешь? Дима, не будь истуканом, твоя дочь не учится. Скажи ей что-нибудь!

–– У меня тоже были двойки. – пожал плечами он, чуть усмехнувшись. – В восточногерманской школе, в который я учился сперва. Программа была на немецком языке, и первое время давалось очень трудно. Однако, я ведь выучился. И немецкий, как родной знаю. А вот твоя тетя – нет.

–– Да, Господи, восьмидесятые давно прошли, Дима. – наклонила голову Бронислава. – и ГДР уже давным-давно нет. Послушай, Авроре нужна хорошая взбучка от отца, не спускай все на самотек!

–– А кто знает, может скоро таки снова будет? – усмехнулся он. – Новости ходят разные, и самые бредовые уже не кажутся таковыми, когда узнаешь несколько фактов из-за рубежа. Вот как мы поступим… – подмигнул он дочери. – Пусть Аврора идет спать, и я сейчас допью чай и тоже лягу. А завтра схожу вместо тебя на собрание и сам все услышу от ее классной руководительницы? У меня все равно выходной.

–– Круто… – протянула Аврора, доедая наконец печенье. – Сгоняем в кино тогда? На «Шпионский мост»?

– Это та бредовая кинолента про шестидесятые? – сморщился Среда. – Господи, кто-то реально это смотрит? Хочешь я достану пару записок деда Димы на этот счет? Он, можно сказать, живой свидетель и практически участник тех событий.

–– Я хочу посмотреть кино с тобой. – снова обиделась она. – Мне плевать на его историческую ценность. И нюхать пыль из дедушкиных записок тоже не хочу. Он сам-то разбирал свой почерк?

–– Так он таки еврей.

–– Иди спать, хорошо? А завтра все решим. – практически вытолкала ее с кухни Бронислава, наконец встав со своего стула. Затем она села обратно, поглядев брату точно в глаза. – Господи… Среда, ты что совсем? Дочь хотела в кино с тобой, а ты опять включаешь черте-пойми-кого? Проведи время с Авророй и все! Большего от тебя не требуется. Для этого и существуют отцы. Прокати ее по городу, не знаю, купи ей мороженное или наушники, потому что старые сломались. Нас на отца было двое, но он справлялся и с нами, и с работой в КГБ, хотя стабильно мотался и в Анголу, и в Афганистан. А у тебя всего одна дочь! Единственная дочь! Потому, Дима, хватит делать вид, что ее нет. Да и я хотела наконец немного освободиться. Мне двадцать восемь лет, а у меня ни котенка, ни ребенка…

–– Могла бы начать с этого. – спокойно ответил мужчина тогда, убирая кружку в мойку. – Я все понимаю, Слав. Я попробую сделать все, что будет в моих силах. И да, у нас была еще и мама.

–– Надеюсь, что ты сдержишь обещание на этот раз. – она встала рядом с ним на мгновение, поглядела в глаза. Выдохнула и вышла с кухни, зашлепав босыми ногами в спальню. – Я постелила тебе на диване. Спокойной ночи.

…Сон не заставил себя долго ждать. Измотанное от усталости и нервов тело быстро погрузилось в царствие Морфея, но вот сновидений, как всегда, не было. Лишь черный экран и парализующая слабость. Это было похоже больше не на полноценный отдых, а на перерыв, когда мозг все равно продолжал пахать, будто проклятый. Но больше все же было у Димы ощущение погружения в песок, когда пошевелиться больше не можешь, а сознание еще работает. За окном была абсолютно привычная какофония из звуков и дуновений майского ветра, из едва уловимого плесканья воды Москвы-реки и гула машин. Вой сирен пожарных машин не был чем-то непривычным, но он все начинал нарастать, вызывая беспокойство. Он ассоциировался только с одним – с тем днем, когда в жизни Димы пропало все и разом. Этот звук вызывал дискомфорт больше, чем что-либо еще, не давал спать. Он становился все объемнее, все больше и все ближе.