Ну надо же, разговор обещает быть интересным.
– Не иначе как по-добрососедски попросить?
– Нет, – подбородок дрогнул, взгляд сместился вниз, к запыленным половицам. Боги Ниариса, неужели у этой ведьмы проснулась совесть?
– Тогда просветите меня, будьте любезны, что Вы собирались сделать… с этим растением?
– Я собиралась его украсть, – больше она глаз не отводила. Грудь тяжело вздымалась, щеки алели. Так тебе и надо, Мышь. Хотя сейчас она меньше всего походила на бесцветного альбиноса, давшего ей прозвище. С растрепавшимися волосами, искусанными красными губами и вызовом во взгляде девчонка выглядела на редкость… привлекательно. Да это же просто старая мышь под слоем омолаживающих снадобий! Пообещав себе штрафные часы работы за столь кощунственную мысль, а еще лучше – день голодовки, я вернулся к допросу.
– Украсть, – лениво повторил, прищелкнув костяшками пальцев, – какое преступное деяние для добропорядочной лиронны!
– Да Вы… – она подорвалась с места, вцепившись в подлокотники, – вспомните, как Вы вломились в мой дом, и что учинили в шкафу! Вы не имеете права меня обвинять!
И она действительно так считает! Совершенно искренне, невероятно! Зелье не позволило бы солгать. Значит, и вправду продала свою совесть темным богам.
Что ж, тогда и мне не надо с ней церемониться. Я ненадолго погрузился в себя, обдумывая будущую формулировку, дабы исключить уход от ответа. К дракону куст Флория, меня давно интересует другое.
– Шесть лет назад Вы взялись за лечение младенца, верно?
– Нет.
– Хорошо, – я заскрипел зубами, – шесть лет назад Вы жили и практиковали в Арингарде.
– Да! Нет! – слова вылетали из нее истомившимися голубями, получившими нежданную свободу, а на лице отображалась смесь вселенских мук. Ничего, потерпишь, я вытерпел куда большее.
– Вы жили в Арингарде, – торопливо поправился я. Впредь не допущу подобных ошибок.
– Да.
– Но не практиковали?!– до меня просачивался смысл ее отчаянного «нет».
– Нет! – она победно вскинула подбородок.
Неужели действие зелья закончилось? Нет, исключено. Но если она – предположим на секунду – невиновна, то какого темного бегала от меня столько лет? Прошла бы проверку при свидетелях, тогда бы я не убил столько времени зря, пока настоящая убийца спокойно живет и здравствует! Гордячка, каких мало.
– То есть ты утверждаешь, что невиновна? – я медленно закипал, но внешне это никак не отражалось. Отчего же тогда она отшатнулась, будто видела меня насквозь?
– Я не имею отношения к Вашему сыну, лирон Вейден.
Ну ладно. Не имеет.
– Сколько Вам лет?
– Восемнадцать, и это тоже не имеет отношения к Вашему сыну, – упрямо закончила она.
– Видят боги, – я присел рядом, вглядываясь в побледневшее лицо, в каждую черту, еще не утратившую мягкости, – тогда я должен просить прощения. Но меня снедает любопытство – как столь юное создание может практиковать в империи, где лицензию получают не раньше двадцати трех лет?
Неужели для нее сделали исключение, из-за особых способностей? Кора, конечно, права – девчонка талантлива, даже без скидки на возраст. В груди клокотала буря, перевернувшая все с ног на голову – Мышь, то есть Дана, не заслужила всего того, что обрушилось на нее с моей стороны. Мне никогда не искупить вины. Чувствую, придется раскупорить припасенную бутылку эльфийского, не дожидаясь дня рождения, и постараться забыть ведьму, как страшный сон. Как напоминание о моем позоре.
