– Я что, попала в Иномирье? – перебила я. Услышанное никак не укладывалось в голове, хотя я и пыталась вертеть смыслы, как тетрис. Явь, Навь, Яга, Иномирье, знахари… Что здесь вообще происходит, э?
– Нет, на умклайдет случайно села, – поддел кот. – Естественно, это… ну пусть это будет Иномирье. Живи теперь с этим как хочешь.
– Просто жить?
– Да кто ж тебе даст просто жить? – хмыкнул Бальтазар. – Нет, с просто жить в своё удовольствие не получится. Не та обстановка, не та должность. Придётся отрабатывать полученное сверхурочно.
– Спасибо, просто от сердца отлегло, – проворчала я.
– Всегда пожалуйста, – равнодушно зевнул тот и прикрыл глаза.
– Я могу отсюда уйти? – переспросила я.
– И да, и нет, – Бальтазар посмотрел на меня как учительница математики после годовой контрольной – со смесью жалости и сожаления о потраченном времени. – Физически иди – никто не держит, но от себя не убежишь. Куда бы ты ни пошла, ты заберёшь с собой частичку Перекрестья и эту новую реальность. Увиденного не развидеть, господарыня.
– И что мне надо делать? – я отхлебнула топлёное молоко, хотя уже и не хотела. Каша стояла поперёк горла. Наверное, она была вкусной, но это не точно. Желудок перестал сводить, и на том спасибо. – Что ты там говорил про отработку? А если я не хочу? Никакие договоры я не подписывала, и вот, хоть сейчас могу кому-то передать этот почётный пост! Вместе с избушкой.
– Ты Яга, – кот снова вздохнул. – Часто с нами случается не то, что мы хотим, а то, что должно. Поймёшь со временем.
– А есть ещё другие? – Я оставила пустую кружку. – Ну, Яги.
– Есть, как не быть. Вместе с тобой тринадцать. Всегда тринадцать. Позже расскажу. Спать иди, государыня. Завтра познакомлю с Елистратом, надеюсь, вы подружитесь. В крайнем случае, не очень разругаетесь. Всё равно вам деваться друг от друга некуда. Даже отравить не выйдет. Проверено.
– А кто это? – На всякий случай шёпотом спросила я. Воображение моментально нарисовало классического упыря, почему-то в вышитой славянской рубахе, сидящего посреди поросших ромашками холмиков.
– Елистрат, – пояснил кот, приоткрыв один глаз. – Проклятый богатырь.
– Почему проклятый?
– Однажды он неудачно пошутил над Привратницей, и ему пришлось шутить снова и снова, пока шутки не перестали быть шутками. Теперь вот на услужении, по хозяйству помогает, защищает при надобности. Он всегда здесь, пока срок не отмотает.
– Жуть какая, – по коже пробежал мороз. – А его можно как-то отпустить?
– Я же сказал – пока не истечёт срок. И конец его он и сам не знает, – кот чёрной каплей стёк на пол.
– Подожди! – или он отвечает мне на все вопросы, или я за себя не отвечаю! – Ты что-то говорил о моём отце. Я хочу знать. Что с ним стало? Почему он ушёл? Я могу его увидеть?
– Ведьмы не имеют семьи, – откуда-то снизу раздался насмешливый баритон. – И у Яги семьи тоже нет. Точнее, может быть, возлюбленный и даже ребёнок, но это не совсем привычная семья в понимании людей. Возлюбленный ведьмы всегда обречён. Всегда. Не важно на что – болезнь, смерть, изгнание, но вместе они никогда не будут. Должность такая. Если влюбишься – самое разумное и благородное – держаться от него подальше. Счастливых супругов можно по пальцам пересчитать, и то, это исключения, подтверждающее правило. Сила ревнива и терпит с собой рядом только равного, а так уж вышло, что все ведьмы – женщины. И нет мужчин с такими силами. И рождаются в семье только дочери. Редко, очень редко, примерно раз в столетие, у ведьмы рождается сын. У Ягинь и того реже, раз примерно никогда. И такой мальчик становится ведьмаком. Мужчиной с даром ведьмы. Очень сильным даром. Даже если его род до этого был слабым, то всё равно такой ребёнок будет по силе стоять чуть ли не рядом с Привратниками. А уж если он родился у Привратницы… Дурной знак, короче.
