– Могу я узнать.. гражданин.. с чего вдруг мы, едва не убитые в Аббатстве, заслужили такую трепетную заботу якобинца? – у де Бресси явно сдавали нервы.
Норбер почувствовал смутную обиду, а потому глухое раздражение:
– Вам предпочтительнее вернуться домой или в Аббатство, а может вам симпатичнее Ла-Форс и гостеприимство Эбера? У вас есть масса возможностей украсить собой вот один из этих старинных фонарей, как только вы попадетесь на глаза очередной группе волонтёров..Я намерен дойти с вами до самого дома…
Но де Бресси увидел в этом предупреждении лишь прямую угрозу. И к чему этому упрямому санкюлоту так нужно узнать их новый адрес?
– Вы явились как расплата за случайность счастливого спасения..Ведите нас, куда хотите, ведь знаю, стоит вам подать знак…я уверен, что вы не один… как появятся десятки ваших кровожадных дьяволов с пиками в красных колпаках!», – вырвалось со злобой и отчаянием – только имейте в виду, гражданин санкюлот, в кровавый ад Аббатства мы не вернемся иначе, как силой, зовите своих людей…а лучше прикажите убить нас прямо здесь!
Норбер задохнулся от гнева и острой несправедливости. До какой же крайности все они презирают нас… Сдержало лишь её присутствие.
– Может быть, вы окажетесь менее упрямы?, – Норбер с надеждой повернулся к Луизе де Массийяк и постарался придать своему холодному голосу максимально мягкий тон и чуть более эмоциональный окрас, – и поверьте, моё появление не угроза, а присутствие рядом защитит сейчас вас лучше любого охранного свидетельства…Не верите? Но разве я не пришел вам на помощь в Санлисе? Простите, что вынужден был напомнить об этом. Если вы поверите мне, я сделаю всё возможное для вашей безопасности…
– Мне кажется, что у нас нет выбора, – услышал он ее тихий слабый голос.
– Вы не раскаетесь в том, что доверились мне, – Норбер впервые позволил себе подойти к девушке совсем близко и осторожно взял ее за обе руки, что совсем не соответствовало простым нормам вежливости. Девушка немедленно отстранилась.
Страх и недоверие в ее глазах больно задели его, заставив отступить на шаг и пригнуть голову, изобразив подобие легкого поклона.
– Вы сегодня пережили слишком много даже для мужчины, – тихо добавил он, словно за что-то или за кого-то извинившись, – для меня память об этой ночи также окажется чрезмерно тяжела.
Де Бресси не выдержал, резко буркнул под нос:
– Вы один из них и вы говорите нам о чувствах!
Тёмные глаза Куаньяра загорелись яростью, граф считает его участником этой резни?! Вырвалось глухое рычание:
– Вы должны помнить, что я всегда относился к вам терпимо! Но сейчас, вы делаете всё для того, чтобы мне захотелось свернуть вам шею!
Де Бресси развернул плечи, словно принял боевую стойку:
– И что же сдерживает ваши страсти, гражданин санкюлот? Что же мешает вам отомстить разом всем нам за оскорбления маркиза Белланже? Уверен, вы и сейчас жаждете мести?
Но Куаньяр уже взял себя в руки и мерил его холодными глазами:
– Белланже мёртв. Хотите узнать, как это вышло? Мы встретились в Тюильри 10 августа. А теперь к делу, именно из-за вашего упрямства мы всё еще здесь. Все немедленно за мной, не желаете сообщать адрес и не надо, идём на улицу Сен-Жак. Я найду для вас квартиру на ночь, а завтра…
– Завтра, мы освободим вас от трогательной заботы о нашей судьбе.
Де Бресси остался непреклонен.
Приближающийся шум, топот множества сапог и деревянных сабо, нестройные звуки «Са ира», воспроизводимой нетрезвыми голосами заставили всю группу остановиться и прислушаться…
