Стали прикидывать, как и в какую сторону, катить аппарат, чтобы ему было сподручней взлететь? Прохор сказал, что лучше всего, против ветра. Начали думать, как приладить верёвку к каркасу?
Причём, таким ловким макаром, чтобы она отцеплялась от рамы, как, только машина взлетит к облакам. Иначе, она будет тащиться за ней по земле, словно упавшие вожжи и цепляться за всё, что попало. А зацепись бечева, к примеру, за камень, сия неприятность тотчас приведёт к падению искусственной птицы.
Потом, хозяин сказал: – Нечего тут особо мудрить. Привяжите тем «голландским» узлом, который немедля развяжется, как только Семён отпустит свободный конец.
– Так он же будет держать рычаги. – осторожно напомнил «придворный» механик и пояснил: – Чтоб крылья шли вдоль земли, как тело у «воздушного змея». Иначе они поднимутся вверх и не смогут отталкивать набегающий воздух.
– Ничего, – сказал в ответ Яков Брюс: – схватит верёвку зубами.
Прохор с подручными вспомнили нужный хозяину узел и закрепили его на упряжке. Всё это заняло какое-то время. Семён слегка отдохнул. Пришёл немного в себя и приготовился к новой попытке взлететь в высокое небо.
Прохор сел на одного из коней, на другого велел сесть Акиму. Оба взяли в руки концы длинной верёвки, привязанной к орнитоптёру. Встали чуть впереди аппарата и теперь ждали команды хозяина.
Наконец, всё было готово, и барин крикнул: – Вперёд!
Кони одновременно тронулись с места. Верёвка тотчас натянулась, и орнитоптер медленно двинулся по ровному лугу. К счастью холопов, стояла середина жаркого лета.
Траву здесь недавно скосили. Дали ей хорошенько просохнуть, и убрали в стога, стоящие возле коровников. Оттава ещё не поднялась от земли. Так что, сейчас ничего не мешало машине катиться по ровной и плотной поверхности.
Висевший под машиной, Семён лежал неподвижно. Пока не напрягал свои мышцы и, зафиксировав рычаги в одном положении, держал крылья параллельно земле. В зубах он зажал кусок тонкой бечёвки. Она шла к узлу, который крепил к раме верёвку.
По команде Якова Брюса, всадники легонько пришпорили своих скакунов. Те ускорили шаг, и перешли на тряскую рысь. Летательный аппарат покатился немного быстрее. Раздался новый приказ и в воздухе свистнули короткие плети. Обожжённые ударом, животные разом всхрапнули, приняли в быстрый галоп и помчались вперёд, к другому концу широкого луга.
Орнитоптер поймал встречный поток слабого ветра. Плавно оторвался от поля и взлетел на пару аршин. Повисел на таком уровне какое-то время и стал забираться все выше, и выше. Скоро он поднялся сажень на двадцать, а то и побольше.
Кузнец резко мотнул головой и дёрнул бечёвку. Узел тотчас развязался, а верёвка, прицепленная к двум лошадям, отцепилась от рамы. Семён со всей мочи заработал руками. Аппарат, махая большими крылами, беззвучно поплыл в вышине.
Почти в тот же момент всем стало ясно, что полёт не будет таким продолжительным, каким бы хотелось хозяину. Несмотря на усилия крепкого коваля, орнитоптер начал плавно, но все же весьма ощутимо, снижаться.
Прохор пустил коня шагом и с жалостью посмотрел на Семёна, измученного непосильной работой: – «Хорошо, если он долетит до конца луговины». – подумал механик с невыразимой печалью. – «Видно, не суждено человеку подняться на небо в подобной машине. Не хватит для этого физических сил».
Вдруг налетел порыв встречного ветра. Мощный поток подхватил аппарат и резко швырнул его вверх. Орнитоптер поднялся ещё сажень на тридцать и полетел прямо к лесу, стоящему за краем обширного луга.
