Витек оттянул было челюсть вниз, чтобы обозначить свое присутствие. И даже воздуха набрал, готовясь заорать сквозь грохот железа – вот он я, мол, звали? – но Александра шустро закрыла ему рот ладошкой.
– Мму? – удивился Витек.
– Нельзя, – прошептала она, тоже не сводя глаз с хозяина клуба.
– Почему? – прошептал Витек, снимая со рта узкую ладошку. Ладошка была теплой, сильной и при этом удивительно мягкой.
– Для него это момент высшего откровения. Как молитва для верующего.
– Не понимаю, – пожал плечами Витек.
Стас прохрипел что-то, попытался поднять штангу еще раз, не смог, бросил ее на пол, так что загудели перекрытия, и зло вытер лицо распухшим бицепсом.
– Теперь можно? – спросил Витек свою спутницу, но Стас уже и сам заметил посетителей и, опустившись на скамью для жимов, махнул рукой – подходите, мол.
Витек внутренне напрягся. Не любил он таких вот покровительственных помахиваний – как собачку к миске позвали. Но вспомнил сестру и, скрепя сердце, повиновался. Стас сделал обратную отмашку – и Александра, беспрекословно развернувшись на сто восемьдесят, направилась обратно к лифту.
– Пробовал? – вместо приветствия кивнул на штангу Стас.
Витек покачал головой.
– Зря.
– А зачем? – пробурчал Витек. – Чтоб мясо наросло?
Стас усмехнулся.
– Ты присаживайся, не стесняйся.
Витек сел на соседнюю скамью.
– Мясо вторично. Главное – момент истины. Или ты ее, или она – тебя. Третьего не дано.
– Сейчас, я смотрю, она тебя, – съязвил Витек.
– Точно, – согласился Стас. – Но это сейчас. А еще будет завтра и послезавтра.
– Ну, подымешь ты ее завтра. И еще весу прибавишь. И снова подымешь. А цель-то в чем?
Стас отстраненно улыбнулся.
– В преодолении. Главное не цель. Главное – путь к ней. Каждый раз, когда ты на пределе поднимаешь такую штангу, ты умираешь. И потом воскресаешь вновь, чтобы снова умереть. Какая разница, кого убивать – себя или кого-то другого? Другого, кстати, намного легче. У тебя недавно была цель. Что ты чувствовал, когда убивал?
Витька слегка качнуло. Снова где-то в уголках сознания послышался голос, услышанный тогда в наркотическом бреду. Вернее, его далекое, едва различимое эхо. Он попытался разобрать слова – но голос пропал, только мелькнула перед глазами, словно призрак, тень девушки с букетом мертвых листьев в руке.
Витек зажмурился, тряхнул головой и снова открыл глаза. Он молчал, но Стасу и не требовалось ответа.
– Ты сам все понимаешь и чувствуешь. Только еще не осознаешь. Перед тем, как поднять настоящее железо, нужно много и долго качать небольшой вес, постепенно наращивая и вес, и интенсивность. Но и когда ты уже готов, всегда необходимо сделать разминочный подход с легкой штангой. Или два. Чтобы организм и мозг разогрелись, привыкли к нагрузке и не сломались на настоящей работе.
Витек слушал, но слова проходили мимо сознания. Он снова силился услышать хоть отблеск, хоть ноту утраченного только что – но голоса не было. Была пустота и слова Стаса.
– А чтобы осознать, нужно все прочувствовать снова… У меня тут как раз есть человек, который хочет сказать тебе пару слов. Я думаю, тебе найдется, что ему ответить.
Витек очнулся от тишины. Вдруг как-то разом прекратились в зале удары, хрипы и приглушенная стрельба за стеклянной стеной. За спиной Витька начали собираться большие потные люди. Казалось, они ждут чего-то.
И «чего-то» не заставило себя ждать.
Стас сделал едва заметное движение головой – и огромное зеркало на противоположной стене отъехало в сторону.
