На вторые сутки, когда поезд перевалил за Урал, уставший от пьянки Зуев ушел к себе в отдельное купе. За Уралом поезд ещё двое суток шел по ровной как стол, абсолютно пустой южносибирской степи. Потом они пересекли великие сибирские реки Обь и Енисей. На четвертые сутки, выпив всю водку и ослабев, перестали бухать водители. А поезд всё шел и шёл, дорога и страна и не думали кончаться. Попутчики в купе Зуева постоянно менялись: сходили и садились в больших сибирских городах: Новосибирске, Омске и Красноярске, а он все ехал и ехал. Скоро Зуев почувствовал себя героем фильма, название которого он забыл. Там герой едет в поезде, его попутчики меняются, одни выходят, другие садятся и каждый рассказывает свою историю.
После Тайшета Транссибирская магистраль повернула на юго-восток, на Иркутск, а поезд пошёл прямо на восток и ещё двое суток шел по БАМу среди пустых заснеженных пространств. Наконец, рано утром, на шестые сутки пути, поезд остановился на станции Лена – это и был город Усть-Кут, который почему-то назывался не как железнодорожная станция.
Было ещё темно, Зуев сошёл на перрон и его повело, как от морской болезни – ноги отвыкли ходить по твердой, не колышащейся поверхности.
После этой их поездки, бригады на поездах больше не ездили. Начальство решило больше не экономить на авиаперелётах работяг, справедливо рассудив, что так оно потеряет больше вследствие неизбежного пьянства и потери времени в дороге. Только дефектоскописты1 продолжали ездить на поездах в течение всей стройки. Тех просто не пускали на самолёт с их рентгеновскими аппаратами и плёнками. Сколько им пришлось выпить за это время водки, Зуев боялся даже представить.
На Талакан
Усть-Кут – город, зажатый с одной стороны Транссибом, а с другой стороны – рекой Леной в её верхнем течении. Из-за этого, город представляет собой одну длинную центральную улицу, застроенную типовыми пяти- и девятиэтажными домами. Начинается и заканчивается эта улица, и, соответственно, город, вереницами частных построек, гаражей и автосервисов. Расположенное на центральной улице двенадцатиэтажное здание гостиницы «Лена», с рестораном, бассейном и спа-салоном является самым высоким зданием города и, одновременно, сосредоточением его деловой и светской жизни.
Когда Зуев прибыл в штаб строительства, расположенный неподалёку от гостиницы, и доложил о своем прибытии, ему было приказано немедленно поставить машины на погрузку трубами и отправить их на Талакан. Эту печальную весть Зуев принёс водителям, уже предвкушавшим отдых в этой замечательной гостинице. Побурчав, водители отложили уже приготовленные для посещения бассейна и спа-салона плавки и одели термобелье, ватные штаны, меховые шапки и рукавицы и поехали на базу, где происходила перегрузка труб с железнодорожных платформ на трубоплетевозы. Им предстоял 708-ми километровый путь на Талакан. Зуев удивлялся спокойствию этих людей. Он знал каждого из них, знал, что эти простые деревенские мужики всегда готовы были выйти на работу и в ночь, и в выходной день, но всё это происходило в родной им местности, на неоднократно изъезженной и знакомой им до каждого кустика трассе нефтепровода, который они обслуживали. Здесь же их ждал обледеневший автозимник, две, а то и три ночевки в кабине (а кабина «Урала» – это не кабина американского тягача «Фрайтлайнер», представляющая из себя малогабаритную квартиру) с отсутствием мобильной связи, заправок и кафешек. После разгрузки на Талакане, их ждала такая же обратная дорога.
