Виктор достал из пакета пластиковый стаканчик и квадратную бутылку с коричневатой жидкостью – Антон предположил, что виски. Затем с хрустом открутил пробку и, плеснув немного на донышко, протянул Антону:
– За знакомство?
Антон отпрянул насколько мог, промямлив, что он не пьёт.
– Да это ж дутифри! – возмутился Виктор. – Точно не будешь?
Он опрокинул стаканчик в себя, поморщился и налил ещё.
– Не понимаю, – сказал он. – На халяву же. И что, совсем не пьёшь?
Антон, кажется, кивнул.
– Ну, ни фига себе! – поразился Виктор. – А зачем тогда лететь?
Слева возникла ещё одна фигура – немолодая полная женщина в очках и платье с аляповатым малиново-голубым узором. Она, прищуриваясь, всматривалась в номера мест на потолке, сверяя их с посадочным талоном.
– Ничего не пойму, – проворчала она. – Это же 17 дэ?
Антон испуганно замотал головой.
– Да, – ответил Виктор. – 17D, садитесь.
Женщина опустилась на своё место, придавив Антона ещё и с другой стороны.
– Фух! – сказала она, обмахиваясь паспортом. – Сдуреть можно, как людей изводят. То говорили, что рейс в восемь, то в полшестого, то в два. И на паспортном контроле какой бардак! Насилу без очереди пролезла.
– Да уж, – подтвердил Виктор и выпил ещё один стаканчик.
Антон попытался пошевелиться, поскольку с трудом дышал и хотел чуть освободить стиснутую грудь.
– Ой! – вскрикнула женщина. – Тут ещё, оказывается, какой-то мелкий сидит. А я и не разглядела. – Она взглянула сначала на Антона, затем на толстяка. – А что это вы пьёте, когда ещё не взлетели? Примета плохая.
– Да мочи уж нет, – сказал Виктор.
– Ну, налей уж и мне, – согласилась женщина. – Настрадалась я сегодня. И каждый раз каким-то рентгеном светят. Я как представила, что все мои какашки им там видны, так мою душу чуть наизнанку прямо там у них не вывернуло.
– Да у меня стаканчик-то всего один, – пытался отвертеться Виктор.
– У меня тоже где-то был, – не растерялась женщина. Она порылась в сумочке и извлекла походный складной стаканчик с изящной крышечкой, разложила его и протянула Виктору.
– Ну, раз так, то пожалуйста, – согласился Виктор и, налив немного, поинтересовался: – А вас как зовут? Это я просто, чтобы сразу уж тогда и за знакомство. Меня Виктор.
– Кира Васильевна, – ответила женщина, ещё раз посмотрела на Антона, потом на Виктора. – А что же этому доходяге не наливаешь?
– Да не пьёт он, – ответил Виктор, закручивая пробочку и убирая бутылку в пакет.
– Что, совсем? – удивилась Кира Васильевна. – Чудеса! Ну, оно и видно – вон лядащий какой. – Она залпом выпила виски. – Эх, закусить бы! У вас нет ничего?
– Шоколадка только, – сказал Виктор.
– Ну, давай её сюда.
Антон видел, как над его коленями развернули и разломали шоколадку, осыпав коричневыми крошками джинсы. Тем временем стюардессы в проходах начали демонстрацию средств спасения.
– Херня это всё, – сказала Кира Васильевна. – Если мы как следует рухнем, то тут уж и косточек не собрать. А они говорят: «Наденьте маску сначала себе, потом дитю». Тут две секунды – и триста трупов.
– Это точно, – поддержал Виктор. – Помните, вот, в восьмидесятых мы сбили южнокорейский самолёт? Не пригодились ведь им маски.
И они начали вспоминать разные катастрофы и живописать ужасы, творящиеся с человеческими телами в их результате.
– Подлокотники опустите, пожалуйста, – сказала проходящая мимо стюардесса, проверяющая, у всех ли пристёгнуты ремни.
