На пороге стоит Кийо. В руках у него аккуратно сложенное синее кимоно. Он молча входит, раскладывает его на столе передо мной и отступает на шаг.
– Это для вас, – произносит чуть звеняще.
Недоверчиво смотрю на ткань, не в силах даже прикоснуться. Кимоно выглядит как настоящее произведение искусства. Глубокий синий цвет напоминает ночное небо и переливается бархатистыми оттенками. По подолу и рукавам проходит узор тонких серебристо-розовых линий, словно тонкие ветви дерева. Переплетаются, образуя сложные рисунки, среди которых можно различить цветы с пятью лепестками – сакура. Они более насыщенного оттенка.
На спине кимоно красуется более крупный рисунок: огромный цветок, раскрывающий свои лепестки к небу. Но он выполнен в чуть ином стиле – в каждом лепестке отражаются яркие звёзды. От цветка отходит светлая дымка, словно намёк на что-то мистическое, окутывающее того, кто наденет эту вещь.
– Это кимоно… – Кийо словно угадывает мои мысли, – надевают для особых случаев. Оно символизирует ясность мысли и спокойствие духа. А сакура, хоть и серебряная, добавлена здесь как напоминание о хрупкости момента, о том, что всё временно.
– Временно… – тихо повторяю я, рассматривая рисунок.
– Именно так. – В голосе Кийо появляются какие-то новые нотки. – Вы сейчас находитесь на пороге… очень важного разговора. И этот образ, – он кивает на кимоно, – должен напомнить вам, что страх – всего лишь миг. Но ясный разум всегда помогает преодолеть тьму.
Понятно, что ничего не понятно.
Я провожу пальцами по ткани. Мягкая и лёгкая, явно очень дорогая. И не столько в деньгах, сколько в мастерстве. Это не просто одежда. Это целое послание. Или… предостережение?
Кийо отходит, чтобы дать мне пространство, но его голос остаётся спокойным и уверенным:
– Пожалуйста, встаньте, Ямада-сан. Я помогу вам.
Колеблюсь, но поднимаюсь. Кийо разворачивает кимоно и ловко встряхивает его, чтобы ткань заскользила по воздуху. Он становится передо мной, поясняет каждый шаг, как будто старается успокоить меня через процесс.
– Сначала надевается нагадзюбан, – говорит он, подавая мне тонкое нижнее одеяние белого цвета. – Это защитный слой, чтобы верхнее кимоно не пачкалось.
Я натягиваю лёгкую ткань на плечи. Она кажется почти невесомой. Кийо застёгивает воротник на шее и поясняет:
– Важно, чтобы левая сторона всегда закрывала правую. – Делает паузу, чтобы подчеркнуть значение этого правила. – Иначе это одежда для покойников.
У меня перехватывает дыхание, и я торопливо киваю, не желая даже случайно ошибиться. Когда нагадзюбан зафиксирован узким поясом, он снова берёт синее кимоно.
– Теперь основной слой.
Аккуратно кладёт кимоно мне на плечи, следит, чтобы ткань равномерно облегала тело. Подол должен доходить до пола, но Кийо слегка подгибает его, чтобы длина была удобной для движения. Затем плавно скрещивает стороны кимоно на моей груди: левая закрывает правую.
– Теперь оби, – говорит он, доставая широкий пояс из той же ткани с серебристым отливом.
Кийо берёт длинную ленту и начинает завязывать её вокруг талии, крепко, но не слишком туго. В процессе поясняет:
– Оби не только украшение. Это как центр тяжести, чтобы кимоно сидело правильно.
Я чувствую, как он скручивает пояс в сложный узел на спине. Это занимает несколько минут – узел напоминает аккуратный цветок. Движения Кийо быстрые и отточенные, как у того, кто делает это не в первый раз.
