– Забавно, – одобрила Яна. – Из новой роли, да? Наташ, как насчет папика?
– Ты опять?! Птенчик, вспомни о сцене, девочка моя! Любовь и смерть! Игра страстей! Медея, Дездемона, Клитемнестра! Брось эту жажду ничтожных тщетных благ!
Наташа откинулась на спинку стула и сменила тон на небрежный.
– Папик даст мне любую сумму… Чёрт! – Она вдруг изменилась в лице. – Я обещала, у него же суд… был… вчера. А если его посадили? Надо узнать.
Наташа посмотрела на часы и поднялась.
– Насчет денег… – Она что-то прикинула в уме. – Жди здесь, я привезу, – сказала Наташа и пошла к выходу.
– Привезу… – повторила Яна, глядя ей вслед. – Серьезно? А если нет… – вслух подумала она, прикуривая сигарету. – А я как дура, жди?! Хорошо, жду, – согласилась Яна, стряхивая пепел. – Это я опять… сама с собой?
Она украдкой оглянулась по сторонам и приоткрыла сумочку. «Три с половиной умножить на два, это будет семь миллионов. За неделю неплохо», – решила Яна.
– Стоп! – сказала она вслух и прикрыла рот рукой.
«Женька же поставил пятерку, значит, плюс ещё десятка, то есть семнадцать миллионов. Это уже совсем прилично». Яна поерзала на стуле и взглянула на дисплей. Цифры отображали текущий курс рубля: 30.154; 30.179; 30.192
– Ух ты, как ползет! Время! – прошептала Яна и ткнула сигарету в пепельницу.
***
В административной высотке, на самом верхнем этаже, в своем кабинете президент холдинга «Интер групп» Павел Янович, комфортно расположившись в кресле, дымил сигарой.
Управляющий «Такер банком» Лев Таккере, поправляя очки, курсировал вдоль стола.
В свои сорок четыре он выглядел лет на тридцать, и ролью младшего партнера пользовался весьма умело. Ему прощали шалости, принимая их за ошибки, по-отечески журили и прикрывали.
С Павлом Яновичем они работали давно и не всегда в рамках закона. Льва Таккере это никогда не смущало, но в этот раз он чувствовал, что зашел слишком далеко. Дело было не в законах – пересекались интересы крупных структур, это было чревато большими неприятностями. Ему хотелось соскочить, но деньги – есть деньги.
– Я делаю всё, что в моих силах, но я не волшебник! – оправдывался Таккере. – К тому же газеты пишут о поджогах… умышленных, и…
– Лёва, пострадали люди! – сказал Павел Янович. – Самое время проявить сострадание. Помоги деньгами, кредитом, а закладные сюда, на стол. – Павел Янович убедительно ткнул пальцем в подлокотник кресла.
– Я ценю ваш масштаб, Павел Янович, но в свете последних событий… Я действую в ваших интересах, и свое умножаю, да, но под угрозой моя репутация!
– Лёва хочет поторговаться?
– Павел Янович, мой банк… – Таккере всегда как-то светлел, когда говорил о своём, преображался, светлел и бронзовел одновременно. – Мой банк, вся моя жизнь…
– Вся твоя никчемная жизнь, Лёва, не стоит и гроша, – перебил Павел Янович, – а я тебе плачу, за что, Господи, за вывеску!
Он умел опустить собеседника на землю, а иногда и на пару метров ниже.
– Павел Янович, сейчас главное верфи, – убеждал Таккере, – я сосредоточен на контракте с немецким правительством, а потом…
– Здесь я решаю, Лёва, – вновь перебил Павел Янович, – что главное, а что потом.
Он уже подустал от ставшего пустым разговора, но вставая, вполне дружелюбно добавил:
– Не забывайся, Лёва!
– Ситуация меняется. Эти сделки…
– Эти сделки не стоили тебе ничего! По закладным получишь реальные деньги.
Павел Янович подошел к столу, что-то прикинул на калькуляторе, пыхнув сигарой, приобнял Таккере за плечи и повел его к выходу.
