– Во взгляде Люциана отражалось неведомое море сострадания, когда он положил ладони на чужую грудь и посмотрел Каю в глаза. – Как много ты пережил, пока ждал меня? Как много раз подавлял свое «я», чтобы праведно исполнять долг?»
– Ты… – прошептал Люциан. – Ты справился. Ты молодец. Спасибо, что оберегал этот мир. Теперь ты не один.
Кай поджал губы, глядя ему в глаза. Грудь, вздымавшаяся под ладонями Люциана, замерла.
Люциан невольно позволил себе прочувствовать все его эмоции, и глаза защипало от слез. Кай испытывал невероятную боль от его слов, но боль эта была порождена вовсе не страданием, а счастьем. Он был так счастлив получить поддержку, что мучился от этого.
– Люциан… – сдавленно начал Кай, но не смог закончить. Его уста оказались в коротком плену, необходимом, чтобы лучше понять чужие намерения.
Когда Люциан убрал ладони и отступил, то увидел на лице Кая такую невообразимую растерянность, какую, казалось, не могло вызвать даже падение неба на голову. Его глаза были распахнуты, губы приоткрыты в безмолвном «ох», а лицо внезапно стало чуть менее бледным, чем обычно, словно от волнения к его мертвой коже прилила ледяная кровь.
Поворачиваясь к зеркалу, Люциан тихо посмеялся про себя и даже подумал смутить его еще раз – уж слишком забавно Кай выглядел в тот момент. Взяв гребень, лежавший возле зеркала, он поднял взгляд и наконец-то посмотрел на свое отражение.
– Ох.
Люциан увидел высокого юношу, чьи волосы и кожа источали легкое, наполненное божественной силой свечение, а он сам казался слегка золотистым с головы до пят. На примере Бога Войны он уже знал, что после перерождения тело и облик могут измениться, но все равно удивленно рассматривал себя, не в силах принять то, что теперь был почти одного роста с Каем, стал шире в плечах и, казалось, обзавелся четко очерченными мускулами. Он все еще уступал демону в мышечной массе, но явно превосходил в этом свое смертное воплощение.
– Ты можешь изменить внешность, если не нравится, – сказал Кай за его спиной.
– Х-хорошо, мне бы хотелось иногда становиться похожим на себя прошлого, – отозвался Люциан, понимая, что не готов выйти к товарищам в новом облике. – Где Эриас, Абрам и Сетх? Хаски? Они все еще в Лумусе? – Он принялся расчесывать волосы.
– Нет, они уже здесь. Вчера вечером Хаски помог им телепортировать сюда, а потом вкратце поведал, что произошло.
– И как они отреагировали?
– В шоке.
– А что с кланом?
– Как и было велено, я отправил весть, что ты в порядке. Твои товарищи сделали то же самое, потому что моему письму вряд ли поверят.
– Ты писал от своего имени? – Люциан посмотрел на Кая в отражении зеркала. – Мои люди знают, что это ты забрал меня? Знают ли они, против кого мы воюем?
– Да, да, а насчет третьего вопроса… так сильно я не распинался. Думаю, адепты твоего клана сейчас обсуждают штурм Асдэма, а пока они пытаются прийти к единому мнению, мы решим проблемы с владыкой демонов. Ты сможешь вернуться обратно и объяснить им все раньше, чем они обнажат клинки.
– Вернуться, – прошептал Люциан, и рука, в которой он держал гребень, замерла. С его губ сорвался нервный смешок. – Но ведь не править?
– Править людьми не для нас, – с сочувствием ответил Кай, качая головой. Он протянул руку и забрал гребень, чтобы закончить расчесывать волнистые локоны Люциана. – Даже если ты ограничишь силы, твои познания и способности не для смертного мира. Но не огорчайся, вскоре мы построим другой мир, где тоже придется править. Помнишь Бессмертный город, который я показывал тебе во сне? Как нача́ла, мы должны находиться там, подле богов.
