У Кая было достаточно времени, чтобы определиться с тем, чего он хочет от жизни. О Люциане такого сказать нельзя. Что он должен был чувствовать после того, как привязался, вынужденно все забыл и снова вспомнил? После того как целых два года считал себя женихом Амели и искренне собирался вступить с ней в брачный союз, хоть и без любви? Привычка, сформировавшаяся за это время, не могла оставить его в одно мгновение. И пусть невеста оказалась мертворожденной, чья душа продержалась в этом мире восемнадцать лет только благодаря Ксандру, управлявшему ею, большую часть решений она принимала сама. А значит, Люциан и впрямь лишился той, кем очень дорожил. Не любимой, но самой близкой подруги, которую было неимоверно жаль.
– Я никогда не был привязан к кому-либо, – хрипло ответил он, глядя на Кая через отражение. – Но я бы хотел.
Демон тяжело сглотнул и скользнул кончиком языка по губам, увлажняя их.
Люциан отвел взгляд и снова начал разглядывать себя в зеркале. Величественный и сияющий – именно так нескромно он мог описать свой нынешний облик.
«Такой вид однозначно не сгодится для встречи с соклановцами, слишком он возвышенный, а для встречи с богами – слишком приземленный», – подумал он, глядя на одежды, которые смотрелись на нем как-то простенько.
– Ты сказал, что мои товарищи здесь. Я смогу увидеть их после божественного совета?
Кай кивнул.
– Хорошо, в таком случае объясни мне, как сменить внешность. И сколько обличий я могу иметь? – Люциан снова обернулся лицом к демону. – Насколько мне известно, у тебя только два облика, у Хаски – три. Есть ограничения или просто ты не любишь менять внешность?
– Да, есть ограничения. Смена облика – уникальная возможность, и если бы каждый мог менять личину по десять раз, то способности владыки демонов не считались бы столь неповторимыми. Он единственный может сменять лица без остановки, все остальные в этом ограничены. Даже его ученик, Хамелеонов гриб, не способен делать это так же часто, как он. А уж боги и мы с тобой и подавно. Каждое лицо, – Кай указательным пальцем обвел круг перед носом, – должно принадлежать нам, то есть быть полноценной личностью со своей историей, характером и мышлением – только тогда оно будет походить на настоящее, а не на бездушную куклу.
Люциан выдохнул безмолвное «О», как губка впитывая ужасно интересный смысл чужих слов.
– У Хаски больше всего лиц, потому что он, как Бог Обмана, умеет вживаться в роль, – продолжал Кай. – У многих богов по два лица: настоящее и не очень – и второе обычно раскрывает другую часть их личности. К примеру, фальшивая личина Бога Ветров – ворчливый старик, и когда тебе удастся пообщаться с ним лично, ты поймешь, насколько он брюзглив, – усмехнулся демон, припоминая Фенга. – У нас с тобой на начальном этапе есть три воплощения, и для этого даже не нужно менять личность. Первое – то, которое мы имели в прошлой жизни, можно принять, запечатав свою суть или большую ее часть; во втором воплощении ты находишься прямо сейчас, а вот для третьего придется высвободить немало сил.
– Высвободить немало сил? В таком случае я приму человеческий облик или же превращусь в нечто иное? – спросил Люциан, в глубине души чувствуя, что способен принять другую, более могущественную форму.
– Если просто высвободишь силу, то сохранишь человеческий облик, но если высвободишь ее и сольешься со мной – обратишься в нечто новое.
