– Люди разные. Что, всех теперь под одну гребенку? – упрямо напомнила она. – Я тоже человек.
Она будет твердить об этом каждой встречной нечисти, если понадобится. Местные озлоблены и жестоки, но она не станет убийцей.
Река вздыбилась горбом, плеснула во все стороны, окатив берег волной брызг, и опала. Водяной еще с полминуты буравил взглядом, а потом отмахнулся, сменив гнев на милость:
– Быть посему. Хозяйка лесная ты, выбор тоже твой. Не жалуйся потом.
– Как скажешь. – Ярина степенно поклонилась.
– Ох и дура! – Он хлопнул перепончатыми лапищами по пузу и сердито шевельнул усами. – Девки!
Из воды высунулись три утопленницы, на восковых кукольных лицах застыло подобострастие.
– Да, хозяин.
– Лешачке препятствий не чинить, не пакостить. А вот рыбаков, кто от деревни далеко отойдет, топите, сети рвите, лодки дырявьте. Пусть им покоя не будет.
С этими словами водяной бултыхнулся в реку, только круги по воде пошли. Русалки снова захихикали, разглядывая Ярину в открытую. Неуютно стало под этими взглядами. Нельзя признаваться даже себе, что она бы предпочла компанию упырей, нежели дочерей хозяина вод. При батюшке они были вежливыми. Надолго ли?
– Мы и не знали, что лешачкой человек может стать, – протянула одна.
Ярина поморщилась. Новое прозвище ей не нравилось, но речные девы враждебности не проявляли, дразниться не спешили, поэтому она смирила неприязнь:
– Я тоже не знала.
– Ты правда можешь царапины залечить? – Младшая русалочка потянула за рукав, пытливо заглядывая в глаза.
– Правда. Я принесу целебную мазь, она поможет.
– А гребешка лишнего у тебя нет? А то мы все рыбьими костями, – спросила другая. Ярина глянула на роскошные зеленоватые волосы и мысленно согласилась – такую красоту нужно чесать настоящим гребнем. Но русалки оставались русалками – будешь потакать, они на шею сядут. Поэтому она напустила на себя задумчивый вид:
– Я поищу.
– Я Рябинка, – сказала старшая. Странно, она казалась смутно знакомой. – Это Осинка, Березка, а младшая – Ивушка.
Ярина в изумлении уставилась на девиц. Русалки обходились без имен и в одежду закутывались лишь изредка, наматывая на себя клочки ткани, прикрывая совсем не те места, которые нужно. Эти же носили полноценные рубашки до пят, пусть и рваные. В распущенных волосах поблескивали жемчужные нити, шеи оплетали ожерелья из ракушек.
– Ты не сердись на отца, он из-за Дары, нашей берегини, на людей зол. Она ведь нам как родная.
– Дара? – Не сразу поняла Ярина. Вовремя вспомнился рассказ домового про едва не сожженную берегиню. – Это имя тот охотник дал?
– Он. – На лицах русалок появились печальные улыбки. – И замуж ее взял по своим обрядам. Хотел к себе в деревню забрать, все уламывал. Избу срубил, сказал: ребенку нельзя на берегу, ему к людям надо.
– И забрал?
– Забрал. А через две луны погиб. Когда люди ополоумели, Дару со Свенем отец от огня спас. Почти все силы извел. С тех пор нет у нас с деревенскими мира.
Свень. У берегини и охотника родился сын. Ярина знала, что это значит: девочка была бы берегиней, как мать, а мальчик останется человеком. Люди его никогда за своего не признают. Не позавидуешь такой судьбе.
– Теперь они у нас живут. Отец им грот выделил, там они и зимовали.
– А ребенок?
– А что ребенок? – нахмурилась Рябинка. – Думаешь, мы своего обидим?
– Нет. Просто… он же маленький, ему столько всего нужно, – смущенно пробормотала Ярина и поднялась. Лучше было поскорее оказаться в избушке, одним костром не согреешься после ледяного купания. Она зябко дернула плечами, стараясь избавиться от вновь накатившей дрожи. А ведь оставались еще и упыри, которые наверняка бродили неподалеку.
