Я подъезжаю к дому. Арчи сидит на ступенях в черном пиджаке и темных джинсах. В руках он держит какую-то книгу в ярко-оранжевой обложке. На голове у него большие наушники, тоже черные. А рядом лежит его завсегдатай атрибут – трость. Вот и эти умопомрачительные ролики. Они выглядели намного лучше, чем мои. Свежие, яркие, лакированные. Мои же были все покоцанные, будто в них воевало не одно войско, а сразу десяток. Давно выцветший, ярко-синий походил на серый, а вставки фиолетового цвета почему-то стали черного.
Парень водит указательным пальцем левой руки по книге. Когда я подъезжаю ближе, то понимаю, что это специальные книги для слепых со шрифтом Брайля. Он увлечен. Я толкаю его в плечо, не придумав ничего более подходящего. Он дергается, а потирает плечо.
– Нэнси?
На нем очки с синей оправой.
– Да. Ролики и правда офигенные.
Он убирает книгу в рюкзак и, помогая себе тростью, встает. Закидывает рюкзак на плечо и, немного пошатнувшись, отталкивается от ступени на встречу ко мне.
– Есть одна загвоздка, – трет ногу об другую и слегка спотыкается. – Я абсолютно не умею кататься на них.
– По тебе это видно, – я протягиваю ему руку и трясу ею перед его глазами. Черт! Нельзя быть такой забывчивой. Я хватаю его за кисть. Он пошатывается. Как он вообще вышел из дома на них и не упал?!
– Прости, что так резко, – я извиняюсь перед ним. – Просто мне так легче будет тебя контролировать.
Он отдергивает мою руку и с тихим рыком катится по улице. Я подъезжаю к нему, когда он уже летит лицом в асфальт. Пытаюсь оттащить на тротуар.
– Арчи? – я присаживаюсь к нему. Он крутит в руке трость, а затем, откладывая ее в сторону, закидывает голову и потирает шею. Моя рука ложится ему на колено.
– Отстань! – он одергивает мою руку и встает. Но из-за неумения Арчи раскачивается и приземляется вновь своей пятой точкой на землю. Грязно ругнувшись, парень садится обратно и утыкается головой в колени, смещая очки на лоб. Что с ним такое? Ведь ничего такого не б.. «Мне так легче будет тебя контролировать». Нэнс, ты дура?! Если признаешься в этом самой себе, то жить тебе будет намного легче. Еще бы предложила ему коляску для инвалидов. Как же стыдно. Я смотрю на него. Он тяжело дышит. Мне безумно его жаль, я хочу сделать все для этого человека. Я хочу, чтобы он был счастлив. Хоть я и знаю Арчи всего неделю с небольшим, но он мне кажется удивительным, превосходным человеком. Я умею долго распинаться, а еще я умею обижать слепых. Ох, и дура ты, Мисс Грин.
– Арчи, – тихо шепчу его имя, подсев еще ближе к нему.
– Уйди от меня, – бурчит.
– Прости, я не хотела..
– Ты не хотела, – всхлипывает он, резко поднимая голову. – Перри из Сиетла не хотел, Анна из твиттера тоже. Может быть, еще сотня людей не хотели? Все этого не хотят. Нэнси, лучше иди. Я дождусь мамы, мы дойдем до дома.
– Ты противоречишь сам себе! – восклицаю я. – Только что ты говоришь о том, что я должна уйти, обижаешься на мою слабость перед тобой и твоим недугом, но тут же говоришь, что сам не доберешься до квартиры и тебе нужно дождаться мамы. Арчи! – я встаю и хватаю его за руку. – Хочешь нормального общения?! Тащи свою задницу за мной. И если упадешь, то я и ухом не поведу.
Он хмурится, но осторожно едет за мной. Я вижу, как его сухие губы раскрываются в улыбке, обнажая зубы.
– Такой настрой мне больше нравится, Грин.
– Спасибо, Стинсон.
