– Хм. Значит, все-таки понравилось, – расширились дисплеи.
Паша молчал.
– Нуу, лан, Паш. Тогда пошли ко мне. Чаю попьем? А?
– Ага, – на лице Паши улыбнулись даже очки. – А котлеты? Давай я сбегаю за котлетами – и к тебе. Нет, лучше давай вместе сходим за котлетами – и к тебе.
– Давай.
*****
В небольшой темной комнате, освещаемой только тусклым светом из окна и телефоном, лежащим на тумбочке, на кровати, стоящей у окна, сидят две тени. Иногда слышится шепот: «Тихо… ты слышала?.. ты слышал?.. показалось».
Из пакета с котлетами рукой побольше и рукой поменьше извлекаются котлеты. Иногда они одновременно берут одну и ту же котлету, и тогда рука побольше говорит «ой» и выпускает котлету, а рука поменьше улыбается. Она намеренно следит за большой рукой, стараясь угадать, какую котлету та собирается брать, и, вооруженная двумя самонаводящимися прицелами, берет ту же.
– Я решил, когда вырасту, буду мосты строить, – говорил Паша, жуя. – У нас в этом году физика будет. Надо физику хорошо знать, чтоб инженером стать. А мосты – это круто. Они везде нужны. Даже в горах. Знаешь, такие висячие…
– Здорово… Как думаешь, Паша, магия есть?
– Магия? Ну, не знаю… Может, и есть. Мне дядька рассказывал, что сейчас ученые открыли разные измерения, и можно путешествовать… ну как через портал. Представляешь? Сделал шаг – и ты уже в Америке, например. Или в космосе вообще. Это как магия…
– А ты про космос много знаешь?
– Ну я читал. У меня книги дома такие есть.
– Расскажи.
– Ну в космосе есть…
– Подожди.
– Чего?
– Положи руку мне на плечо.
– Вот так?
– Нет, не так… Вот так.
– Так?
– Да. Рассказывай.
Глаза Полины становились все уже и уже, пока не закрылись совсем.
Она бежала в космосе в своих разорванных кедах по светящейся беговой дорожке вокруг черной дыры. Рядом с ней также кто-то бежал. «Паша, конечно». У Паши на голове был надет стеклянный шар, впрочем, как и у нее самой. Он что-то кричал и жестикулировал. «За хот-догами, быстрее!» – догадалась она. Паша сблизился с ней и взял ее за руку.
«За хот-догами!»
6
Тихо звякнули, зацепляясь, зубчатые колеса, завертелись, побежали быстрее. Даже Полина им подчинялась. Время меняло на ней одежду, подстилало под ноги снег, траву, красило ей волосы и потом даже ресницы.
А дни становились короче.
*****
Одета в прошлогоднее красное пальто и в новые глаза.
– Привет, Поля, как ты?
– Отл. А ты?
– Супер. Поля, а пошли в кино.
– В кино? Когда?
– В субботу. Вышла вторая часть «Даров смерти».
– Хм. А сколько денежек?
– Не надо. Все окей. Мне бабушка вчера денег подогнала. Так что…
– Ну ладно… Только я еще у мамы спрошу.
Третий ряд, двадцатое и двадцать первое…
– Нет, я на двадцать первом.
Все бегают. Все рушится. Пыль, камни, крики, огонь. Ого, какой большой. С какими-то вилами… Мой Дуб больше. Гораздо.
Все тут мечутся, суетятся, бегают друг за другом, машут палочками. И тут… на сцену выхожу я. А за мной – Дуб. Огромный, черный, несокрушимый. Останавливаются. Замирают. У всех челюсти отвисли. Даже у Воландеморта. Я холодна. Я – лед. Я – неотвратимость. Я – вне правил. Кто ты? Неважно. За кого ты? Хм, я подумаю. А пока вот что: сложите ваши палочки вот сюда – круг на земле кончиком кеда. Повторяю – сложить ваши палочки! Ха!
И левая рука Полины попадает в стакан с попкорном, где уже находится правая рука Паши.
*****
Полина выбежала на улицу. Много снега. Во дворе Котя лепит снежок.
