Ну, вот, подумал Ледников, теперь еще благодаря Артему он оказался в подлецах, вовсе не желая того.
– Уже одиннадцать часов. Нет, ну сколько можно быть таким идиотом?! Я же заранее знал, что все так и будет. Он даже на похороны бабки сумел опоздать. Бабки, которая любила его больше всех. И он знал это. И пользовался этим всегда, деньги выпрашивал. А на похороны опоздал. Нашлись дела поважнее!
– Он твой брат, между прочим.
– Да ну? Что ты говоришь?
«Господи, хорошо-то как», – вздохнул Ледников. Словно на двадцать лет назад вернулся. Они по-прежнему выясняют отношения между собой по-сицилийски шумно и бесцеремонно. Видимо, сказывалась добрая доля южной крови, которая была в Виктории. Как это было не похоже на нравы семейства Ледниковых! У них, у Ледниковых, просто неловкое слово, чуть раздраженная интонация, неловкий жест становились поводом для долгих обид и осуждающего многодневного молчания.
Ледников, решив, что подслушивать дальше уже нехорошо, хлопнул входной дверью и затопал ногами. Виктория Алексеевна тут же появилась между двумя пролетами лестницы.
– Артем, ну как так можно! Ты нас до инфаркта доведешь! – радостно говорила она. Очевидно, подумала, что большой ссоры между сыновьями удастся избежать, и потому у нее явно отлегло от сердца. Она обладала способностью моментально впадать в панику и столь же быстро забывать неприятности.
Увидев Ледникова, она воскликнула:
– И вы приехали, Валя! Я так рада. А где Артем?
– Он добирается сам, Виктория Алексеевна, своим ходом, – пустился в объяснения Ледников. – Скоро будет…
– Ну, я так и знал!
Андрей осуждающе смотрел на него из-за плеча Виктории Алексеевны. Они всегда были очень похожи, в Андрее сильно чувствовалась южная кровь матери – тонкие черты лица, нос с горбинкой, природная смуглота, пластичность, эмоциональность… Зато Артем своим округлым лицом и тяжелой дородной фигурой был весь в отца.
С Андреем у Ледникова никогда не было особенно близких отношений. Для Андрея Ледников был приятелем младшего брата, и только. Одиннадцать лет разницы в возрасте – непроходимая пропасть. Когда Ледников и Артем еще изнывали под гнетом проблемы расставания с девственностью, Андрей уже много лет жил жизнью, для них совершенно неведомой, – жены бывшие и настоящие, алименты, разводы, замужние любовницы, любовницы с детьми, дочь Гланька… Это был иной мир, о котором они тогда не имели никакого представления.
К тому же Андрей всегда был «старшим сыном» – надеждой и гордостью, продолжателем традиций, будущей опорой семьи. В отличие от Артема – позднего ребенка, которого всячески баловали, но от которого ничего особенного и не ждали.
– Даже друзья приезжают раньше твоего сына! – с удовлетворением сказал Андрей, увидев Ледникова. – Здорово, Ледников! Ну и дружки у тебя!
– Какие есть, – отшутился Ледников.
– Спорим, что он вообще не приедет? – саркастически предложил Андрей матери. – Или явится, когда другие уже все сделают за него?
– Что за глупости ты говоришь! Он сейчас будет, – упорствовала Виктория Алексеевна.
Вот что она всегда умела, так это упорствовать, подумал Ледников. Причем делать это по-детски – отчаянно и непонятно зачем, когда для других уже все очевидно, когда все тайны разоблачены, а следы обнаружены. Но она могла быть и другой – в ней иногда просыпалась богатая, властная дама, какой она была в лучшие годы их жизни с судьей Востросаблиным.
