– Для Мака, – ответил Сеп, кивнув на приятеля.
Марио обернулся в ту сторону, чтобы лучше разглядеть.
– Боже мой, – только и ахнул он.
Сеп поставил коробки на стол и принялся возиться со своим плеером.
– Ладно, – начала Лэмб, пока остальные занялись едой. – Так зачем ты это сделал, Сеп?
– Да блин! Я ничего не делал.
– Не лги мне…
– Я не лгу! Я много лет даже не вспоминал о шкатулке. И почему ты вообще спрашиваешь – кого волнует, открыта она или нет?
– Нас волнует, потому что творится какое-то безумное дерьмо, – ответил Аркл, указывая на стол клешнёй краба. – Я же тебе говорил, мужик, – крылья насекомых. Я принёс в жертву стрекоз, и теперь они вернулись.
– В моём доме разбились зеркала, – подхватила Лэмб, отрывая кусок от пиццы Хэдли. – Все разом. Отец просто с ума сошёл. Я тогда пожертвовала зеркало, помнишь? Значит, это всё шкатулка. И если мы её не открывали, остаёшься ты.
– Это был не я, – отрезал Сеп. Он засмеялся и покачал головой. – И со мной ничего странного не случилось, и даже если бы случилось, то явно не из-за ящика для жертвоприношений. Как это вообще работает?
– Ты же у нас гений, – произнёс Мак. – Вот и скажи нам.
– Хорошо, скажу: никак. Вы ошибаетесь. Доедайте и уходите.
Аркл посмотрел вниз.
– Почему ты не носишь носки?
– Что? – опешил Сеп. – Просто… не ношу и всё. Так удобнее.
– Ты что, хиппи?
– Заткнись, Даррен, – оборвала его Лэмб. – Я тебе не верю, Сеп. Ты бы как раз мог такое дерьмо провернуть.
– Да ладно? – переспросил Сеп. – Сама знаешь, в школе меня в основном гнобят как раз потому, что я никакого дерьма не проворачиваю. Ну то есть всю дорогу я соблюдаю правила и делаю домашку – а теперь, словно какой-то друид, заочно колочу зеркала у тебя дома?
– Это же ты предложил принести жертву! – рявкнула Лэмб.
– А что за фигня такая – друид? – медленно протянул Аркл.
– Волшебник, – пояснила Хэдли.
– Вот вы зануды, – скривился Аркл.
Хэдли собрала грибы со своей пиццы и соорудила небольшую горку в центре коробки.
– Они не придумывают, Сеп, – прошептала она, положив руку в перчатке на колени.
– О да, – подхватил Аркл. – Расскажи ему о своём сне, Молочная Девочка.
Хэдли впилась в него взглядом сквозь белую чёлку.
– Не называй меня так.
Только тут Сеп заметил, насколько она измученная и усталая.
– Продолжай, – велела Лэмб.
Хэдли вздохнула.
– Я вижу этот сон последние пару ночей, – призналась она, глядя в стол. – В смысле, про мою жертву. Слышу голос, говорящий такие вещи, о которых больше никто не знает. То, что я писа́ла, когда была маленькой.
Сеп вспомнил, как в тот день на поляне они собрались вокруг каменного ящика, вспомнил, как бросил Барнаби вслед за маленькой красной книжкой Хэдли.
– Твой дневник? – уточнил он.
Она кивнула.
– Цитируют дословно. Я уже сама позабыла, что писала, но тут вспомнила. Мне страшно ложиться спать.
Сеп задержал дыхание – так хотелось к ней прикоснуться.
– Подсознание – штука мощная, – наконец выдал он. – На самом деле мы такое не забываем, просто одни воспоминания заваливаются сверху другими. Сейчас все переживают из-за экзаменов – вот мозг и выкидывает фокусы.
– Ну я-то уж точно не переживаю, – возразил Аркл. – На математике так вообще уснул. И без проблем могу вздремнуть в любое время.
– А зеркала у меня дома? Тоже результат стресса? – спросила Лэмб Сепа.
– Если ты решила их перебить – да.
– Они сами разбились, посреди ночи! – крикнула Лэмб, грохнув кулаком по столу. Марио оглянулся, и она постаралась успокоиться. – Они сами разбились, – повторила Лэмб тише.
