"Лысый"? "Стрелка"? "Дожмёшь"?
Я прошу прощения, но какого...
Чем занимается этот человек?
Лежу, размышляю об этом и тихонько посасываю горячий напиток, приятно согревающий внутренности и ещё приятней сжигающий к чёртовому прадедушке желудок.
Попутно прислушиваюсь к шебуршаниям через стенку. Кастрюли стучат, вода из крана течет. Ёженьки-боженьки, он там чё, в натуре суп готовит?
Ну не, я должна это видеть.
Нельзя такое пропускать.
— Куда выперлась? Я кому велел лежать? — тут же встречает меня сердитое.
— Отвечаю, завязывай приказывать. Могу ж и поварешкой по морде съездить, — не люблю я властных интонаций. Дома от отца хватило.
— Потом съезжу я кому-то ремнём по заднице.
Фи. Ремнём он меня надумал пугать. Корчу физиономию, демонстративно закатывая глаза и высовывая язык.
Почти сразу мой подбородок оказывается в цепких мужских пальцах. Рот вынужденно остаётся открытым, а голубые глаза недовольно разглядывают блеснувший металлический шарик.
— И зачем? — спрашивают без восторга. — Тоже дух бунтарства?
— Нравится, — бурчу неразборчиво. Не очень удобно разговаривать, когда тебя так стискивают.
— Считаешь, это красиво?
— А ты у нас консерватор? Баба в парандже, до свадьбы ни-ни?
— Просто не понимаю.
Смотрит. Уже не на язык. Теперь на меня. Вроде бы обычно смотрит, а меня на холодный пот пробивает. И температура тут совершенно не причём.
— А ты целовался когда-нибудь с девушкой у которой есть пирсинг? — спрашиваю зачем-то. Дура, Радова. Вот реально зачем?
— Нет.
— Ну так попробуй. Говорят, очень даже. И не только про поцелуи.
Ха. Твоя очередь офигевать, лапуля. Теперь уже от моей прямолинейности. Не ты один умеешь бить ею наповал. И вообще, я болею, имею право пороть чушь.
— Ты ещё такое дитё, — сражает меня его ответ. Не на него я рассчитывала.
— Это плохо?
— Я не связываюсь с малолетками.
Ну знаете ли...
— Как будто тебе кто-то предлагает... — собираюсь вырваться и гордо свалить обратно в комнату, но не успеваю. В замке проворачивается ключ и прямо перед нами в узком коридорчике вырастает Даня.
— Я идиот. Забыл документы на страховку. Пришлось возвращ... — он замолкает, замечая меня, прижатую к стенке в трусах и нависшего надо мной Демьяна.
Мда. Неловко как-то. Все же слышали крылатое выражение: "картина Репина. Приплыли"? Многие наверняка знают, что на ней изображены монахи, заплывшие на своей лодочке в женскую купальню к обнажённым барышням. И лишь единицам известно, что этот самый художник Репин никаким боком не связан с данным полотном.
На самом деле картина под названием: "Монахи. Не туда заехали" принадлежит кисти Льва Соловьёва, но из-за того, что оно много лет провисело в галерее рядом с другими работами Репина, а их стиль весьма похож, память и воображение решили поиграть в "куча-малу". Фраза же "Приплыли" приклеилась исключительно благодаря аналогии с репинским полотном "Не ждали". С ним уж точно многие знакомы.
К чему я всё это? Да ни к чему. Это я мысли пытаюсь отвлечь, пока топчусь на месте и сгораю от стыда. Зато мой подбородок перестают держать. Тоже плюс.
— Тома, иди в комнату, — просит брат. Просит спокойно, голоса не повышает, но я ведь росла с ним и прекрасно знаю, что уж лучше бы кричал. Типа поорёт, успокоится, а там и полегчает. Но если разговаривает вежливо, то всё... сушите вёсла. Так же вежливо тебя могут и прибить. Моим обидчикам во дворе всегда прилетало из тишины. Без долгих демагогий.
