Ну да, я чеканутая шизойдная бестолочь, мечтающая стать красивой кляксой у парадной ради стаканчика кофе с незнакомкой. Приятно познакомиться.
— Ты сумасшедшая, — Кристина встречает меня внизу с ошалевшим взглядом.
— Как сказал самый известный пират в мире: да и слава богу. Нормальному не пришло бы такое в голову, — последние полметра спрыгиваю в пустоту и отряхиваю покрасневшие от натуги ладони. Уф, не сорвалась. Выдержала лесенка. Хорошая лесенка. Замечательная лесенка. Один раз страшно просела, конечно, но ничего. Всякое бывает. Зато какой адреналин. Ни с каким парашютом прыгать не надо.
— А почему не по нормальному?
— Потому что мой брат тиран и домашний абьюзер, — насмешливо подмигиваю удивлённой девчонке.
Ха, девчонке. Ну так-то она старше меня. Наверное, ровесница Дане будет. И вблизи ещё миловидней. Лицо такое симметричное, женственное, а глазки добрые-добрые. Причёска красивая. Цвет переливается в двух палитрах тёмного шоколада, а кончики каре завиваются, озорно играя по обнажённым плечам.
На Кристине надета тонкая маечка. Без нижнего белья. Тот случай, когда оно и не нужно. Всё целомудренно, без вульгарности. Везёт куколкам с мини-формами. С моими размерами, причём не такими уж внушительными, я даже дома не могу позволить себе ходить и трясти чреслами. Папа и брат — это мужчины, в первую очередь. Только потом родственники. Так что у нас такое было не заведено и сколько себя помню приходится пережиматься натирающими лифчиками.
Поправляю убежавшую на локоть лямку джинсового укороченного комбинезона под которым прячется кисло-зелёный топик. В тон шапке. Тонкой, лёгкой, машинной вязки. Люблю шапки. Можно сказать, у меня на них небольшой фетиш. Моя скромная коллекция насчитывает штук тридцать различных кепок, шляпок, бандан и вот таких "гондончиков с мешочком сзади".
С детства питала к ним слабость. Не знаю. Может казалось, что они дают защиту. Ну как шапочки из фольги, не дающие телепатам пробраться в голову. Но это тогда, сейчас же всё куда прозаичнее. Волосы у меня длинные, корни пачкаются быстро, мыть замучаешься, а так нацепил шапку и можно не париться. Отличная отмазка когда лень с феном прыгать.
— Ну что, Кристина, — хитро играю бровями, беря её под ручку и увлекая к арочному проёму, ведущему в цивилизацию. — Пошли сдаваться. Давно живёшь тут?
— Месяца четыре.
— И сколько из этого времени ты влюблена в моего брата? — ловлю застуканный с поличным сконфуженный взгляд. Кто-то готов под землю провалиться.
— Что, так заметно?
— Что ты вуайеристка, подглядывающая за мужиками в окна? — хихикаю я, дружелюбно пихая её бедром. Если от стыда можно воспламениться, то кое-кто уже на подходе. Несите огнетушитель. — Да расслабься. Я б за красивым парнем тоже подглядывала б. Ещё и с биноклем. Да я б к нему на балкон залезла, чего уж. По соседки соли одолжить. Вдруг прокатила бы большая светлая любовь с первого взгляда.
Выходим на оживлённую улицу, мгновенно теряясь в шумном ритме города. Машины едут, промоутеры завывают в рупоры, с экскурсионных теплоходов играет музыка, народ галдит, солнце слепит, тучки то набегают, то суматошно разбегаются по углам, а от каналов тянет тиной и прохладой — всё, как и положено Санкт-Петербургу в конце первого летнего месяца. Отпад. За три дня я соскучилась по этой атмосферности.
Увлекаю Кристину к Каменному мосту, а через него по Гороховой улице к Красному, но переходить его не переходим. Сворачиваем налево и дальше идём по набережной.
