Я Деву в солнце зрю стоящу,
Рукою отрока держащу
И все страны полночны с ним.
Украшена кругом звездами,
Разит перуном вниз своим,
Гоня противности с бедами.
М. В. Ломоносов
2. Сама специфика одического «видения» (непременно сформулированная в любом одическом тексте в образе «восторга») отчетливо соотнесена с постижением высших сакральных ценностей:
Восторг внезапный ум пленил,
Ведет на верх горы высокой…
М. В. Ломоносов
Мой дух плененный возлетает
До мест, где невеществен мир…
Е. Костров
Ср., например, с текстом И. Дамаскина, глубоко почитаемого Ломоносовым:
Востечем на таинственную гору, превыше житейских и вещественных
помыслов, и вшедши в Божественный и непроницаемый мрак в свете
Божием воспоем безграничную силу Богородицы.
«Слово на успение Пр. Богородицы»
3. Образ прекрасной жены сопровождает словесный ряд, который может быть понят как традиционное апофатическое именование Богоматери. Приведем в пример наиболее частотные: премудрость, радость или отрада, тишина, покров, матерь, ангел, утешение, спасительница. Наиболее значимыми для аналогии оказываются здесь мотивы радости и покрова. «Отрада россов», «Богиня радостных сердец», «Отрада наша и покров» (М, В. Ломоносов), «Под ракитным твоим покровом» (Е. Костров). Ведь Богородица – «Радость Мира»:
Это – Радость всех радостей, как заповедал называть нам икону «Умиления Серафим Преподобный[36].
Рядом с героиней закономерно появляются и традиционно сопутствующие мотивы рая, сада, цветения. «Как рай цветет ее держава» (Херасков). И дело не только в стремлении к идеализации державы, приведенные слова суть имена Богоматери: «Она бо есть дверь райская» (Дм. Ростовский), «райским дверям отверзение» (акафист); она и «Вертоград заключенный» (название иконы Никиты Павловца 1670 г., которая композиционно воспроизведена на одном из рисунков Ломоносова, связанных с его одой Елизавете); она и, в русской иконографической традиции, «цветочная» (например: «Неувядаемый цвет», «Благоуханный цвет» и др.). Мотив цветения может быть связан и с Благовещенской символикой, ее приметы многочисленны в одических текстах, вплоть до цитирования: «О ты, в женах благословенна», или: «Благовествуй земле ты радость» (В. Петров). Ср.: «Опять благовестие радости» («Слово на благовещенье» св. Гр. Неокессарийского).
Так или иначе, в оде проговариваются и другие имена Богоматери: «Утешь печальные сердца» (Ломоносов); ср.: «печальных всех праведное утешение» (Дм. Ростовский). Героиня оды всегда связана с чудом: «Чудес источник и щедрот» (Державин); ср.: «Она вся – одно дивное чудо» (Дм. Ростовский). Иногда уподобление Богородице основано на откровенном цитировании:
хвалити и блажити Тя желаем сердцем и устами…
«Песнь вместо славы»
Кого блажат уста счастливы
Кому поют хвалы правдивы?
Тебе, тебе, о, мыслей рай.
Е. Костров
4. Особо значимым оказывается именование героини Премудростью или указание на ее связь с Мудростью. Наиболее типичное высказывание этого плана:
Сидит с ней Мудрость сопрестольна,
Вокруг ее чела венец
Первосозданным блещет светом;
Заре хитон… подобен…
Описание сопрестольной Мудрости, откровенно напоминающее икону «Софии Премудрости Божией», указывает нам на традиционное для русского сознания неразличение, или смешение Богородицы и Софии, т. е. мышлении высшей правды мира в общей богородично-софийной проблематике. Ср.:
Ликуйте, Правда на престоле
И ей Премудрость при сидит.
