Я вздрагиваю. Не знаю, куда деть взгляд.
– Все припухло. Если не намазать, будет болеть, – говорит он. – Тем более это твой первый раз.
Я не пойму, он обо мне заботится? После того, как грубо взял?
Подушечки пальцев Ротора дотрагиваются до моих внутренних половых губ, и я еще раз вздрагиваю. Из-за крема прикосновения кажутся особенно нежными, какими-то трепетными, но я понимаю, что это мне только так кажется. Какая нежность в таком агрессоре?
Свожу колени вместе и слышу недовольный рык Ротора. Развожу снова, уговаривая себя, что он делает мне лучше. Ничем же не вредит. Даже заботится.
Только думает почему-то про меня плохо. И я потеряна, как никогда в жизни. Просто обезоружена.
Мой первый раз, такое важное событие – и вот так. И не то чтобы мне не понравилось. Я очень даже кайфанула, но то, что происходит, – это же не пойми что. Это дикий ужас.
Неприятно из-за его слов и обвинений. До слез обидно, но…
Надо немного потерпеть. Скоро я уйду в каюту и закроюсь там до остановки, на которой смогу выйти. А потом никогда не увижу эту наглую морду.
И тут я ощущаю, как пальцы Ротора ласкают мою киску, и вырываюсь из мыслей.
Я перевожу взгляд на барсийца и вижу, что он получает удовольствие, глядя на меня там и лаская пальцами. И это вводит меня в ступор.
Он зачерпывает крем и обильно мажет мои нижние губы, и его движения становятся все более интимными. Я дрожу и стараюсь не двигать попой в такт его рукам. Останавливаю себя всеми силами.
Нет. Он меня обидел. Оскорбил.
Хрен ему!
Неожиданно Ротор проникает в меня сначала одним пальцем, потом вторым и смотрит на мою реакцию. Жадно ловит мои малейшие эмоции.
Он снова заводится – я это вижу. Завожусь и я, хотя внутри мышцы до сих пор мелко подергиваются от перенапряжения, а душа болит от обиды. Я стараюсь ничем не показать, что что-то чувствую.
Ротор бросает на меня быстрый взгляд.
– З-з-заноза, – цедит он сквозь зубы.
И в это время мажет свой член кремом. Обильно так, что не остается сомнений, куда он собирается его засунуть.
Эй-эй! Опять?
Да ни за что!
Я хочу отползти к изголовью кушетки, но Ротор хватает меня за щиколотки, притягивает к себе и входит, мягко, но уверенно раздвигая складочки, наполняя меня собой полностью.
– Ах! – вырывается у меня.
Я смотрю на него с надеждой. Неужели понял, что я не озабоченная землянка и не воздействовала не его ментал? Осознал, что у него снесло крышу от меня настоящей, а не от паразита?
Глаза Ротора довольно блестят в ответ на мой вопросительный взгляд.
Он входит в меня снова и снова, держа мои ноги под коленями, и смотрит прямо в глаза.
У меня ощущение, что Ротор хочет обладать мной полностью, не только телом, но и душой, поэтому не сводит с меня глаз.
Он словно пьет мои эмоции – жадно, безотрывно, много.
Сейчас он не так агрессивен. Его движения более медленные, но он по-прежнему беспощаден – загоняет в меня свой член на всю длину, до стонов из моего рта.
– Ты… же… хотел… меня… лечить, – говорю я между глубокими входами.
– Я и лечу. Мажу труднодоступные места. Ты же хотела член барсийца, когда подсаживала мне паразита. Получай, детка. Получай по полной!
Я в шоке замираю, а Ротор снова становится агрессивным – двигается быстрее, жестче, а хватка на моем теле усиливается.
К моим глазам подступают слезы обиды и злости.
Дурак! Идиот! Не может разобраться в своих чувствах.
Я, как спец по менталу, могу точно сказать, что никакие «паразиты» не снесут так крышу у бойца такого ранга, как Ротор.
