Такой изощрённой травли Лёва не выдерживает. Новый вопль заполняет подвал, отражается от стен и, вибрируя, расползается по укромным уголкам. Мы с Васькой затыкаем уши. Но парень внезапно умолкает.
– Не уйдёте! – соображает он вдруг. – Дверь-то заперта!
– Это для тебя она заперта, – нараспев говорю я. – А для нас замков не существует!
– Не повезло тебе, Мартышкин, – серьёзно заявляет Лёха. – Не с теми ты связался.
– Отпустиииите меня! – опять ревёт наш пленник. – Хотите я вам деньги заплачу? Целый мильёоон!
– Не-а, нам деньги не нужны, – смеётся Лёха. – Да и откуда он у тебя, миллион-то?
– А я у маааа-мы ваааазь-му! – всхлипывает Лев.
– А ты уверен, что он у неё есть? – строго спрашивает Васька.
– Она выыыы-куп готовит! – уверенно заявляет парень.
– А ты не подумал, какое это огромное количество денег? – не унимается подруга. – Ей никогда их не собрать! Разве что самой рисовать придётся несколько месяцев подряд.
– Как не собрать? – удивляется Мартышкин и сразу перестаёт рыдать. – Не может быть! Она ради меня всё сделает!
Вот они, плоды слепой материнской любви! Парень даже мысли не допускает, что мамаша не сможет что-то сделать ради него. Он уверен, что сровнять с землёй горы или повернуть вспять реки ради любимого сыночка – это для его мамочки сущий пустяк. Да, избаловала мадам Мартышкина своего ребёнка. И с этим надо что-то делать!
– Когда твоя мать должна передать деньги похитителю? – наступает Лёха.
– Сссегодня! Ввввечером, – признаётся Мартышкин, заикаясь и всхлипывая.
Интересно, это он заикается от страха, что Антон ему наваляет за провал операции, или так сильно боится нас?
– Где? Как? В какое время? – сдвигает брови Лёха.
Сейчас он напоминает мне майора Иванова, и я с интересом наблюдаю, как мой друг изображает детектива.
Лев тут же рассказывает, что Антоха собирался звонить его матери ближе к вечеру и назначать время и место передачи денег. И сделать это он хотел именно сегодня, чтобы сразу уехать куда-нибудь подальше. Берега кисельные! Надо срочно действовать, а не этого увальня перевоспитывать!
Я протягиваю Мартышкину его телефон и велю сейчас же звонить матери. Он должен сказать ей, чтобы она ни в коем случае не встречалась с преступником и, тем более, не передавала деньги. А ещё, что он уже свободен и скоро будет дома. Парень, быстро говорит в трубку всё, что я ему велела, и отключается, обрывая неистовые причитания своей мамаши. Потом с надеждой смотрит на меня.
– А я, правда, свободен? – робко спрашивает он.
– Правда! – отвечаю я и щёлкаю его по носу.
– А дверь?
– А дверь сейчас откроется! – говорю я и начинаю привычные мысленные манипуляции, представив себя ключом в замке.
Лев недоверчиво смотрит на меня.
– Сим-сим, откройся! – торжественно произношу я и распахиваю дверь.
– Ваааау! – восклицает Лев, готовый броситься наружу.
– Стой! – приказываю я. – Не высовывайся! Это опасно!
А сама тем временем набираю номер майора Иванова и сообщаю ему о последних событиях.
– А раньше позвонить ты не могла? – кричит в трубку майор, и я даже представляю, как пляшут в этот момент его брови. – Быстро говори адрес вашего подвала! Я сейчас приеду. И чтобы ни шагу оттуда, ты поняла?
– Поняла! – отвечаю я.
– Тоже мне! Детективы доморощенные!
Мы прикрываем дверь и сидим в ожидании майора. Теперь от нас ничего не зависит. Льва мы, можно сказать, освободили, хоть он и не был похищен, ну, почти что не был, пока мы не вмешались. А Антохой пусть полиция занимается.
