Юдоль обитателя - страница 11

Дома я смотрю на свою подругу. Какая она красивая. Какая она сексуальная. шёлковый халатик ей очень идёт, открывая длинные загорелые ноги и часть нижнего белья, возбуждая самые развязные желания. Многие хотели бы провести с ней ночь (а то и две), но, подобные «конфетки» отличаются отменным аппетитом, который не каждый сможет удовлетворить. Хотя, расплачиваются они шикарно, не придерёшься. Всё идёт просто отлично, по не начинаются намёки: «Цени меня как личность, дорогой». Ах, милая, ты о чём? Ты пьяна? Ты укололась? Нет? Печально. Очень-очень. Ты товар, я покупатель. Если товар (услуга) перестаёт выполнять первоначальные функции, выходит из строя и начинает делать то, что никак от него не требуется (зачем мне холодильник, превращающий моё замороженное мясо в жаркое), тогда я расстраиваюсь и прошу их исправиться, наладиться. Хотя вру, не прошу. Просто меняю товар (услугу), благо выбор есть (огромный).

Вот сейчас, она садится мне на колени и шепчет на ушко, что она почти готовый специалист и что мне срочно требуется помощник, который будет вести дела, и что она не пустоголовая куколка и умеет не только прыгать и скакать. Я смеюсь. Похоже я справился с ролью на пять баллов (из пяти возможных), раз эта обаятельная вертихвостка принимает мою наивность и влюблённость за чистую монету. Ура, кричит её душа, на этой шее я удобно устроюсь, а ну-ка, подайте мне хлыст, я подстегну этого дурака. Хорошо что я приметил сегодня утром замену, иначе вечер был бы безнадёжно испорчен. Ты мне, я тебе, по-другому никак, всё стоит чего-то, но только не надо лишней платы, ты же не фонд сирых и убогих.

Я откидываюсь на спинку кресла и самолёт взлетает. Лететь совсем недолго, всего пару часов. Зато я окажусь на тропическом острове, в окружении юных девочек, подносящих изысканные лакомства, а затем они плавно переселятся в мой загородный дом, ко мне в спальню, на мою кровать… Когда выдаётся свободная «минутка», я предпочитаю отдыхать подобным образом. Прелести города: клубы с дешёвым стриптизом и дозой от «добрых дядь», да выступления заезжих и местных певцов, артистов – уже как-то приелись. Не интересно. раньше было интересно. но, сначала я перестал ходить в бары, затем на концерты. Пить – вредно. Мне ещё нужны мозги, в амёбу превращаться я не собираюсь. Если бы это не затягивало и не трещала голова по утрам (а надо внимательно читать контракт, надо сосредоточиться), то пожалуй я был бы ярым поклонником этого дела. Выбор сделан и жалеть не приходилось. Один бокальчик и всё, нельзя. А то ситуация просто выйдет из под контроля, очнуться не успеешь, как придут хмурые люди требовать закладную на твою усадьбу (заодно и на твою жизнь), потому что недавно, в стельку пьяный, ты поиграл «маленько» в казино. Каюсь, грешен. Люблю азарт. Играл бы вечно.

Концерты. А что концерты? Я видел откуда выскакивают эти «звёзды» и кто им даёт этот пинок. Ничего волшебного. Даже и говорить про это не хочу.

Порой, один раз в год (может и два), я нарушаю все свои правила. Беру ящик самого никчёмного пойла и еду в глушь, в забытый всеми богами посёлок, где само понятие человеческая жизнь, звучит как издёвка. Но там живут. Я сажусь на пригорок, достаю бинокль и наблюдаю. За одной халупой. Я вижу знакомый профиль и молча приветствую его: «Привет, брат». Затем, в поле зрения попадают два малыша. Дети. Я не знаю их имён. Да и не желаю знать. Плохо мне. Мы ухаживали за одной девушкой. Девушкой. Её я не мог назвать красивой, сексуальной, дать какие-то эпитеты, типа соска или лялька. Нет. Она была выше всего этого… боже, как это было давно. Почему ты не со мной? Зачем ты выбрала его? Позови меня и я приду. Брошу всё и приду. Только дай мне знак, что ждёшь меня, скучаешь. Любимая… Я ненавижу брата за это. Я завидую ему. Это его она касается, это его она обнимает… Ему повезло, он счастлив. Даже моя месть не ожесточила его. Он по-прежнему пытается дружить, общаться со мной, будто не понимает, что этим только причиняет мне боль. Он конечно благородный. Предлагал мне право первой встречи, но она отказалась. Ко мне у неё не было никаких чувств. Я мог превратиться в безмолвный столб, а она бы и не удивилась, не заметила бы перемены.