– Все как всегда? – хмуро поинтересовался трактирщик.
– Как всегда, – кивнул Кай. – Конечно, если не оскудела твоя кладовая. Уж больно деревенские худы.
– Так и я не толст, – ответил трактирщик. – А кладовую держу полной. Но дорого все. Хочешь дешево, иди к старосте, выторгуй у него припасов за медяки. А что мне заплатишь, так часть монет все равно ему перепадет.
– Понятно, – кивнул Кай. – Мытари как сорняки – не сажаешь, а они все одно растут. К старосте не пойду, монета пока имеется. Собери мне десятка три черствых лепешек, два больших меха вина – один легкого, второй самого крепкого, соль, мед, копченое мясо, рыбу. Сколько влезет. Если вызрело что на огородах, не откажусь. Чеснок, лук будут в самый раз. Морковь возьму, если вымыта и высушена.
– Будет сделано, – буркнул трактирщик.
– Не злись, приятель, – понизил голос Кай. – Тот вчерашний гость мне не родич и не знакомец.
– А мне без разницы, – проворчал трактирщик.
– Тогда принеси ко всему блюдо с чем-нибудь посытнее да завари лесной ягоды с медом, – крикнул трактирщику в спину Кай.
Мужичок в фартуке явился с блюдом и кубком через минуту. Судя по запаху, трактирщик и в самом деле не бедствовал, еду готовил свежую, из хорошей баранины, разогревом не баловался. Да, ко всему привыкает человек, из-под любой тяжести выкарабкается, если есть минутка на передых. А ведь пару лет назад даже похлебка из солонины была в том же трактире лакомством.
Кай сел у окна, чтобы видеть лошадь, припавшую к поилке, и приготовился отдать должное угощению. Детина, который скучал за соседним столом, отодвинул ручищей кубок, поднялся, изогнул сросшиеся брови над переносицей и сел напротив охотника.
– Узнаешь? – с вызовом спросил он охотника, возвышаясь над ним на голову.
– Узнаю, – кивнул Кай. – Ты Такшан из Вольных земель. Возил невольников в Гиблые земли. Все торгуешь рабами?
– А ты все рожу кривишь? – прищурился работорговец. – Возьмешься провести две мои повозки через лес?
– Нет, – мотнул головой Кай.
– Ты же водил меня год назад до Хастерзы? – нахмурился Такшан.
– Нет, – не согласился Кай, уплетая баранину. – Не водил. Ты увязался за мной со своими подводами без моего согласия. И ни монеты ты мне не заплатил. А попытался бы, я все равно не взял бы.
– Однако когда за Парнсом на обоз напали палхи, отбивался ты от них вместе с моими охранниками, – заметил Такшан.
– Я отбивался, ты отбивался. – Кай пожал плечами. – Так получилось, что мы схватились с людоедами в одном месте. Я не служу проводником и охранником, Такшан. И не потому, что считаю твое занятие мерзким, хотя и это есть, что скрывать. Я охотник, Такшан, а не сторож и не проводник.
– А ты знаешь, Весельчак, что по Текану ходят слухи, будто Пагуба началась из-за зеленоглазого мальца-озорника? – прошипел купец, наклонившись вперед.
– Ты говорил мне то же самое год назад, – кивнул Кай. – И уже тогда я тебе ответил: хотела бы Пустота раздавить меня, давно бы раздавила. Я по оплотам не прятался и не прячусь. Значит, я ей неинтересен. Да и ярлыки у меня в порядке. Я теперь и правителям неинтересен. Отменил хурнайский урай давний приказ иши. Думаю, что за службу мою отменил. Хорошо я окрестности его города от погани очистил.
– Когда пойдешь? – скрипнул зубами купец.
– Как буду готов, – хлебнул горячего напитка охотник.
– Ладно.
Такшан отшвырнул в сторону скамью и, хлопнув дверью, вышел на крыльцо. Кай повернулся к служке, который замер у края стола:
