– Пожелания, – вздохнула Васа, сняла с крюка лампу с языком пламени, подняла ее над головой. – Во время Пагубы многие кетцы прятались в подземельях, писали здесь свои имена, молитвы, просьбы. Два года назад и я приложила сюда руку. Видите?
Кессарка приподнялась на носках, ткнула пальцем в свое имя и изображение руки.
– Я тоже хочу оставить имя, – глухо произнес Сай.
Воин наклонился, поднял лежавший под стеной кусок угля и стал вычерчивать буквицы. Много времени это не заняло.
– Надписей прибавилось, – заметила Васа. – Хотя вот этих трещин в стене не было. Но они замазаны, значит, служителям подземелий трещины не в новинку.
– Не все замазаны, – заметила Каттими и показала пальцем вверх.
Васа подняла лампу выше и присвистнула. Своды подземного зала и в самом деле покрывали новые трещины.
– Надеюсь, что мы успеем выбраться наружу до того, как здесь упадет хотя бы камешек.
– Подожди, – попросил Кай, шагнул к кессарке и взял у нее лампу. – Подожди.
Он поднял лампу так высоко, как мог, и обернулся к Каттими:
– Ты видишь?
На сводах, там, где теперь разбегались трещины, явственно проступала та же самая вязь, которая была и на браслете, и на роге.
– Да, – кивнула Каттими. – Но последние буквицы другие. Имя другое.
– Надпись свежая, – заметил Кай. – И выполнена не так давно. Но не углем.
– Может быть, это какой-то мертвый язык? – предположила Каттими.
– Бросьте, – поморщилась Васа. – Я, конечно, не знаю, о каком имени вы говорите, но разве на мертвых языках пишут на стенах? В Салпе предостаточно и живых языков. Конечно, в Текане все говорят на одном языке, но словечки в каждом клане разные, да и письмо сходится только в судебных пергаментах. Или нам нужно найти этого писаку?
– Не теперь, – поморщился Кай. – Долго еще? Я бы уже присел.
Идти пришлось недолго. Подземелье повернуло вправо, а Васа остановилась у едва освещенного лампами ряда низких дверей.
– Нам сюда, – показала она на одну из них.
Бронзовый ключ повернулся в скважине, дверь открылась, и Кай неожиданно увидел дневной красноватый свет. В вырубленном в скале окне искрилась светлая Эрха, а уже за ней лежала серая, до горизонта степь. До самого Сакхара. До края Текана, к которому медленно близилось заходящее солнце.
– Оно того стоило, – в восхищении замер Кай.
– Сюда надо приходить не раньше четырех, – довольно улыбнулась Васа. – Мы под самой кухней урая Кеты. Когда-то здесь были каменоломни, потом стали храниться бочки с кетским вином. Как я уже говорила, три года назад, когда на город спустились стаи пустотников, почти все горожане спасались в этих подвалах. Урай даже разрешил открыть несколько бочек. А теперь этот подвал пополняет казну клана Травы. Хотя как вы заметили, выпивох в трактире на входе стало меньше.
– И много желающих побаловать себя урайской пищей? – поинтересовался Кай. Сквозь толстые стены доносилось приглушенное пьяное пение.
– Среди приезжих хватает, – ответила Васа. – Когда подобное творится на дорогах, всякий купец набивает живот так, словно сидит на собственных поминках. Ну что, сделаем заказ?
Кессарка ударила в медный колокол, висящий у входа, приоткрыла окошко в двери и перечислила появившейся фигуре то, что она хотела бы видеть на столе.
– Надеюсь, ты понимаешь, что тебе не придется оплачивать твое гостеприимство в одиночку? – спросил кессарку Кай.
– Сочтемся, – махнула рукой Васа. – Садитесь.
