– И не ржавеет к тому же, – добавил Хумати. – Однако все, что измудрили, все здесь и стоит. Слишком дорогой забава оказалась, дешевле десяток обычных пик в поганой крови испортить, чем одну вот такую сберегать… Есть что под твой случай?
– Надо подумать, – кивнул Кай, вытаскивая из груды секир и копий нечто весьма странное. Если бы не четырехгранный наконечник на центральном зубе, казалось бы, что в ряд оружия среднего боя затесались обычные крестьянские вилы. Или трезубая острога для крупного морского зверя. Да и древко у причудливого вооружения было толщиной с руку. Но, несмотря на толщину, как тут же понял Кай, довольно легкое.
– Дерево лучшее из возможных, – ухмыльнулся Хумати. – Даже не кедр, а еще более редкое – горный клен. Трудно найти ствол нужной толщины, ровности. Больше ста лет уходит у куста на такой побег. Зато уж согнуть можно хоть в прямой угол, не сломается. Конечно, если силенок хватит. Это древко, парень, стоит не дешевле наконечника. И, что тоже ценно, только кора с него снята, больше никакой обработки. Видишь? А про наконечник могу сказать, что сооружен он по образцу мугайской рогатины против медведя. Только больше в полтора раза. К сожалению, безумцев, чтобы выйти с этим трезубцем против пустотных тварей, не нашлось.
– Надеюсь, я достаточно безумен. – Кай подбросил оружие, крутанул его над головой, с грохотом припечатал обитую сталью пяту древка у сапога. – Прежнее копье тяжеловато было, а это то что надо. И длина подходящая, шесть локтей. Знаешь, оружейник, пожалуй, больше мне и не надо ничего.
– Вот ведь! – удивился Шарни. – Тут смерть чуть ли не из-под каждого куста зубами скрипит, а он о скромности вспомнил. Держи. – Порученец подхватил с пола корзину и стал выкладывать на стол ножи. – Вот отличный кетский нож. А вот и метательные ножи. Не смотри, что длинные и узкие. Таким легче попасть, чем промахнуться. Хотя сноровка потребуется. Десятка хватит?
– Вполне. – Кай сдвинул ножи к трезубцу, повернулся к Хумати, который продолжал высматривать громыхающую чем-то на самом верху Каттими.
– Ох, – сокрушенно вздохнул оружейник, – пустил, на свою голову, неразумную в сокровищницу. Ведь сказали, что дочь кузнеца, думать надо было, думать. На верхних ярусах с позапрошлой Пагубы никто не прибирал! Там пыли и паутины больше, чем ржавого железа. А если сверзится с верхотуры? Ну ладно. Итак, пика, кетский нож, десяток метательных ножей. Все?
– Лишнего мне не надо, – кивнул Кай.
– Эх, Шарни, – покачал головой Хумати, – вот какому порученцу радовался бы урай Текана. Знаешь, охотник, понравился ты мне. Вот клянусь, не наброшу ни монеты, что бы ни выбрала твоя девчонка. Устраивает?
– Что она может выбрать? – удивился Кай. – Иголку или челнок? Да и зачем ей оружие, если я собираюсь оставить ее в Кете?
– Ну знаешь, – обиженно покосился на Хумати Шарни, – оружие может пригодиться и в Кете. Или ты не слыхал об убийствах четырех женщин? О вчерашнем убийстве почтенного Сая ты, конечно, уже знаешь?
– Знаю, – помрачнел охотник.
– Скажи-ка мне, приятель, – опрокинул еще один кубок пойла в глотку Хумати, – чего тебе не сидится дома? Или проглотил в детстве кустик колючей травы и добрался он до нужного места, что присесть не дает? Так потужься и успокойся!
– Может, и проглотил, теперь уже не упомню, – пробурчал Кай, возвращая на пояс черный меч и неторопливо пристраивая туда же ножи. – И тужился бы, да надорваться боюсь. Каттими! Мы спешим!
