Александр Федорчук судорожно сглотнул и продолжал.
– Мой отец погиб в автокатастрофе, очень глупо погиб. Поэтому я приехал один.
Алексей Тимофеевич решительно ничего не понимал. Всю историю Федорчука он выслушал с большим интересом, но чего он всё-таки хочет.
– Я, конечно, Вам сочувствую, сказал Алексей Тимофеевич, не зная как направить разговор в более конкретное русло.
Но, быстро взглянув Федорчука, он увидел, что тот готов перейти к делу.
– Я приехал один, – повторил Александр Федорчук, напряжённым звенящим голосом.
И Алексей Тимофеевич понял, что рана от потери отца ещё свежа и продолжает кровоточить. Несмотря на внешнее спокойствие, этому Александру Игнатовичу наверное много пришлось пережить. И чтобы что-то сказать, Алексей Тимофеевич доверительно произнёс.
– Я вас понимаю.
Вряд ли Федорчук обратил внимание на смысл этих слов, но сам по себе звук голоса его ободрил, и он произнёс совсем твёрдо.
– И я должен сам сделать то, что отец хотел сделать с моёй помощью, вернее вместе со мной.
– Что же он хотел сделать?
– Найти клад.
– Клад.
– Да клад, который он сам спрятал, когда уезжал.
– Что же он спрятал, фальшивые советские деньги?
Игнат Федорчук пропустил эту фразу мимо ушей, и Алексей Тимофеевич почувствовал всю неуместность подобной насмешки. Федорчук немного помолчал и произнёс.
– Он спрятал Николаевские золотые десятки.
– Значит, он покупал царские золотые десятки.
– Не совсем. Эти золотые монеты фальшивые.
– Как фальшивые, но зачем же прятать фальшивые деньги?
– Видите ли, они из настоящего золота, из червонного золота, или как там оно определяется по науке, но напечатаны монеты были уже в наше время. Этим занимались золотых дел мастера… Мой отец купил довольно много таких монет и спрятал здесь.
– Он платил фальшивыми деньгами?
– Нет, что Вы.
Да конечно, золотых дел мастера, которые печатали фальшивые николаевские десятки, из приобретённого нелегальным путём золота, это люди, а людей обманывать нельзя.
– Понятно, людей обманывать нельзя, – пробормотал Алексей Тимофеевич.
– Нельзя, – повторил Федорчук, не обратив никого внимания на иронию.
Алексей Тимофеевич подумал, что отец, очевидно, стоит в сознании Федорчука младшего настолько высоко, что ему просто не приходит в голову, что кто-то может иронизировать по его поводу. Впрочем, Игнат Федорчук действительно, надо думать, был человеком незаурядным. Алексей Тимофеевич спросил:
– Он надеялся вернуться?
– Да, кроме того, он думал, что этим золотом можем воспользоваться мы с мамой, именно поэтому он сделал такой сложный шифр.
– Шифр?
– Ну да. Милиция шла за ним по пятам. Он говорил, что круг сужался и это просто чудо, что ему удалось ускользнуть.
– Ему кто-то помог, – спросил Алексей Тимофеевич, сам не зная зачем.
– Да, – ответил Федорчук. – Ему помог, как здесь сейчас говорят оборотень в погонах.
– За хорошее вознаграждение?
– Наверное. Отец об этом ничего не говорил. Он сказал, только, что этот самый капитан, знал, что ему за поимку юго-западного варианта не дадут ни звёздочки ни премии, а все заслуги припишут начальству.
– Скажите а почему юго-западный вариант?
Потому что наш город в бывшем Советском Союзе находится на юго-западе. И фальшивые деньги моего отца были впервые обнаружены здесь. Я думаю, этот капитан помог моему отцу не только из-за денег. Он столько следил за отцом, что наверное понял его и проникся к нему симпатией, он предупредил отца. И когда отца взяли, у него не оказалось ничего подозрительного. Его отпустили, но после этого, ему пришлось исчезнуть. Ему помогли перебраться через финскую границу.
