– Эй, парень, не спи! Так и замерзнуть недолго!
– Кончай мне сниться, обормот противный и голый! – пробормотала Александра, не размыкая глаз.
– Э, да это ж девчонка! – воскликнул Павел Иванович и еще сильнее затряс ее за плечо. – Просыпайся сейчас же, глупая, замерзнешь!
Пришлось Александре проснуться совсем.
– Ну что вы меня трясете? Чего вам от меня надо?
– Мне от тебя ровным счетом ничего не надо, а спать на улице я тебе не позволю. Ты что, пьяненькая?
– С чего это вы взяли?
– Ну, спишь тут, на скамейке… Непонятно!
– А вы голый в метель по улицам ходите – это что, по-вашему, очень понятно?
– Так у меня пробежка!
– А у меня – прогулка!
– Так, ясно. А ну вставай и давай прогуливаться вместе в сторону твоего дома! Ты где живешь-то?
– В данный момент – здесь.
– Я тебя серьезно спрашиваю: адрес у тебя какой, куда тебя проводить?
Не отвечая ему, Александра сдвинула рукав куртки и край варежки, чтобы взглянуть на часы.
– У тебя что, адрес на часах записан?
– Да нет. Просто я смотрю, можно ли мне уже домой идти или еще рано.
Павел Иванович не особенно удивился – мало ли какие бывают семейные обстоятельства.
– Ну так что? Можно тебе уже идти домой?
– Можно. Если не слишком торопиться.
– Ладно, давай не спеша поторапливаться! – И Павел Иванович стал натягивать на себя свитер и куртку.
– А вы чего одеваетесь? Вы же голый бегаете!
– Бегаю. Но если не бежать – замерзну. Мы же вместе пойдем.
– Это еще зачем – вместе? – подозрительно спросила Александра.
– Провожать тебя пойду. Вставай давай!
– Нечего меня провожать, я и так дойду…
– Ты давно на нашем острове живешь?
– Да не живу я тут. Я случайно на острове вашем оказалась. А в чем дело?
– Дело в том, что по этому острову молодым девушкам ночью гулять не положено.
– Так еще не ночь!
– Для тебя – ночь! Несовершеннолетним не рекомендуется гулять по улицам после двадцати одного часа.
– Так это несовершеннолетним. А я сама учу несовершеннолетних. Я, между прочим, педагог.
– Да ну? Серьезно?
– Серьезней некуда, – вздохнула Александра. – Позвольте представиться: безработный и бездомный преподаватель русского языка и литературы при дипломе с отличием Александра Николаевна Берсенева.
Павел Иванович удивленно присвистнул. «Так все-таки она – бомж! Молодой и образованный бомж. Вот какая жизнь в стране настала!» – сокрушенно подумал он, а вслух сказал:
– Давай, рассказывай!
– Чего рассказывать? – не поняла Александра, притоптывая на месте изрядно промерзшими ногами.
– Как ты дошла до жизни такой, вот чего! Пошли, ноги на ходу разойдутся и согреются. И по дороге ты мне расскажешь, как это ты вдруг оказалась «безработным и бездомным преподавателем русского языка и литературы при дипломе с отличием».
Александра разок-другой глянула на него исподлобья черными глазищами и вдруг решила, что дядечка этот совсем не опасен, а как раз наоборот: если вот такому все про себя рассказать, то он непременно посоветует что-нибудь основательное и разумное. Такой уж вид был у Павла Ивановича.
Ну и Ангел Александрос о том же ей на ушко нашептывал.
Когда они дошли до метро, Александра уже почти все ему и рассказала. Тут бы им и расстаться, но упрямый Павел Иванович захотел поехать вместе с нею на метро и проводить ее до самого тетушкиного дома, поскольку тот находился в еще более опасном, чем Крестовский остров, месте, а именно – на Сенной площади. Так он и проводил Александру до самого дома на углу Екатерининского канала и Сенной, дал ей номер своего мобильного телефона и ее телефон домашний спросил, тетушкин то есть, и обещал позвонить, если вдруг узнает что-нибудь о подходящей работе для молодого педагога-филолога. Александра не очень-то надеялась на его обещания. А с другой стороны, у нее что, было еще на кого надеяться? В общем, записала она телефон Павла Ивановича и свой номер ему тоже продиктовала.
