Юлькина дача - страница 12

Я различала стрелки часов, но они, казалось, вообще не двигались. Без десяти полночь. Хотелось пить. Вот что за ерунда, зачем ночью пить, никогда же не хотела, но жажда неумолимо сушила рот. О том, чтобы сходить на кухню за водой, не могло быть и речи. Мамочки, полночь. Я даже закрыла глаза, чтобы не видеть часов. В этот миг раздался звук струны гитары, висевшей на стене. Клянусь, её никто не трогал, но я чётко услышала звук.

– Мама! – заорала я и бросилась в комнату родителей.

Там было тихо и спокойно. Я подлезла к маме под бочок. Мама недовольно что-то пробурчала во сне, но пустила. А я наконец-то смогла спокойно закрыть глаза.

Я отлично выспалась. А родители даже грозились конфисковать журнал. Но как-то забыли. Так он и приехал вместе со мной на дачу, и одним своим присутствием напоминал про то, что зелёные пальцы не дремлют. Самое печальное, что мне открылась про себя ужасная тайна – никакая я не бесстрашная, а самая что ни на есть трусиха.

Пашка с Иринкой жили по соседству с Люськой. У них даже забора между участками не было. И я Люське очень завидовала. Во-первых, их бабушка звала Люську к ним есть малину, потому что у Пашки с Иринкой была на неё аллергия. Кстати, аллергия у них была не только на малину, а вообще на целую кучу продуктов. Им нельзя было ни выпечки, ни фруктов, ни ягод. Их бабушка жаловалась моей, что не знает, чем их порадовать, ведь им нельзя ни блинчиков, ни пирожков, и не понимает, кому выращивает смородину и клубнику, раз внуки это есть не могут. Но выращивать продолжала, и нам с Люськой иногда перепадали то клубника, то малина. Смородина тоже могла перепадать, но смородины у нас на своих участках полно было.

Во-вторых, им втроём было очень легко договориться идти гулять, и, когда Люська вредничала и не хотела идти за мной, они уходили одни, потому что втроём всегда можно придумать, во что поиграть.

В-третьих, у них в доме был настоящий чердак, на котором пахло сеном, и свет пробивался через маленькое оконце под самой крышей.

Ну и, наконец, в-четвёртых, как только Люська по секрету рассказала мне, что ей ужасно нравится Пашка, и она немножечко влюбилась, как я сразу почувствовала, что он тоже мне ужасно нравится и я тоже чуточку влюблена.

Тем утром подружка прискакала ко мне, едва мы начали завтракать.

– Люся, доброе утро, садись пить чай с нами, – позвала моя бабушка.

– Спасибо, – вежливо согласилась Люська и тут же зашептала мне в ухо: – Пашка с Иркой приехали на целый месяц!

Это было просто потрясающе, потому что у нас в глазах тут же заплясали тысячи планов, как влюбить его в одну из нас, и каждая, конечно, рассчитывала, что он сделает правильный выбор.

После завтрака я задумчиво встала перед зеркалом и даже причесалась. У меня очень красивые глаза, а у Люськи очень красивые волосы. Я лучше всех играю в бадминтон, и Люська тоже лучше всех играет в бадминтон, мы так и не выяснили, кто лучше. Я прочитала кучу книжек, а Люська хорошо рисует. Кажется, шансы примерно равны.

Но у меня было одно секретное оружие – Иринка. Она не очень любила Люську и с удовольствием играла со мной. Уж и не знаю, чем я это заслужила. Играла – это, конечно, громко сказано, в её пятнадцать лет играла она разве что в «казаки-разбойники» и в бадминтон, других развлечений всё равно было немного. Просто Ире нравилось со мной возиться ещё с тех пор, как я была едва ходившим пупсом в широких розовых трусах. Теперь ходила я уже хорошо, а вот плавала – не очень. И Ира брала надо мной шефство и упрашивала маму с папой возить меня с ними на ближайшую речку. Там она учила меня плавать. А потом мы играли в карты, ели бутерброды и болтали с ней и с Пашкой. А Люську в эти поездки никогда не брали, поэтому каждый раз, когда я уезжала с ними, Люська потом со мной два дня не разговаривала. Но я совершенно не виновата, не могу же я заставить Иринку полюбить и Люську тоже.