И вот идёт похоронная процессия, и несут гроб среди прочих и двое его друзей.
И один из них говорит:
– А вот если бы пошли с семёрки пик, то он схватил бы не три, а все пять взяток.
А второй отвечает:
– Да ладно, и так хорошо.
А царь Павел, который рядом был, он это всё услышал и говорит:
– Какие же вы бессердечные люди.
И точно, как в воду смотрел, они же, эти два типа, потом участвовали в его убийстве.
Но, правда, были пьяными, хотя это и не послужило им смягчающим вину обстоятельством. И, что интересно, Александр Первый заставил их, цареубийц, нести гроб с телом Павла. Исторический факт. И тут им уже не до разговоров было о мизере. Тут лишь бы ноги унести.
А то ещё при Александре Третьем была история. Он, Александр Третий, не очень любил евреев. Любил, но не очень. Ну, и народ, конечно, в соответствии с этим, тоже не шибко евреев жаловал.
И вот едут как-то в поезде генерал с собакой и еврей. И генерал издевательски так говорит собаке:
– А ну, Мойша, служи!
И собака служит.
– А ну, Мойша, сидеть!
И собака сидит.
– Лежать, Мойша! – и собака лежит.
Генерал всё это продемонстрировал еврею, а потом говорит:
– Ну что, умная собака?
Еврей говорит: «Такая умная, что, если бы не была евреем, запросто могла бы стать генералом».
Генерал юмор оценил и захохотал, а потом, когда шутка до него дошла, хохотать перестал и насупился.
Вот такие вот дела. Бабка внучку родила.
В последующие века тоже, конечно, было много смешного, но об этом я вам расскажу как-нибудь в другой раз.
Честно говоря, мне все эти анекдоты надоели, кроме одного, детского, который мог быть в любом веке в любой стране.
На уроке в школе учитель говорит: «Кто считает себя тупицей, пусть сам добровольно встанет».
Никто, конечно, не встаёт. Вдруг один ученик поднимается.
Учитель говорит: «Ты действительно считаешь себя законченным тупицей?»
– Нет, – говорит ученик, – просто неудобно, что вы один стоите.
Вот такая курага, кто не верит, тот врага.
Однажды Иосифу Виссарионовичу близкий ему по партийной работе человек сказал:
– Товарищ Сталин, есть предложение, чтобы вам и другим членам правительства на первомайском параде дети выносили цветы.
Сталин подумал: «С одной стороны, хорошо, красиво, а с другой стороны, в цветы можно спрятать взрывное устройство». Потом пыхнул трубкой и сказал:
– Думаю, что политически незрелое решение.
Он даже не стал объяснять, в чём это решение незрелое и почему именно политически. Сказал и сказал.
А через год, когда «близкий» уже сидел в лагерях, Сталин вдруг на заседании Политбюро заявил:
– Есть предложение, не знаю, как вы отнесётесь к нему… А что, если на первомайском параде нам на трибуну Мавзолея дети вынесут цветы и конфеты?
Одним членам Политбюро это предложение понравилось, другим – не очень, а Ворошилов спросил:
– А чьё это предложение?
– Моё, – скромно сказал Сталин.
И все сразу согласились, что предложение замечательное, все стали говорить, какой И.В. гениальный и почему они все вместе до этого не додумались.
– Я полагаю, – сказал Сталин, – что это будет политически верное решение.
– Да-да, – заговорили все, – именно политическое и именно решение.
Но Сталин на этом не успокоился. На одном из заседаний Политбюро был поставлен вопрос о том, что за дети и каким именно образом они будут выносить цветы.
В основном Сталина волновало, кто ему будет эти цветы выносить. Он сказал:
