– Спасибо, товарищ полковник… А теперь послушаем наших зоологов, ботаников, палеонтологов, – произнёс Юрий Лукич.
– Однажды мне пришлось посетить Юнион и даже взять пробы грунта и воздуха, – вступил в разговор профессор Сваталов, известный микробиолог. – Помнится, мы с коллегами уговорили командира грузовика разрешить нам полёт на катере с исключительно научной целью. Мы брали грунт прямо на побережье океана, в трёхстах километрах от полюса. И в грунте обнаружили неизвестные болезнетворные микроорганизмы. Мы изучали их действие на подопытных животных, и результаты оказались не просто плачевными, но и страшными: животные умирали мучительной смертью, и симптомы были схожи с бешенством и столбняком, мы так и называли между собой эту жуткую болезнь – «столбняковое бешенство»… Через двадцать минут после заражения через кровь у животных начинались судороги, особенно от вида воды и её журчания. Пить они не могли, поведение становилось агрессивным настолько, что даже кролики пытались нападать на лаборантов, крысы же просто неистовствовали от приступов ярости. Через некоторое время, обычно через десять-двадцать минут после вспышек ярости, мышцы конечностей вытягивались до состояний натянутой стрелы, становились крепкими как сталь, а вскоре и остальные мышцы также теряли возможность расслабляться, морды уродовались гримасами, глаза, что называется, вылезали из орбит, животные теряли способность выть, рычать, даже стонать и погибали из-за невозможности вдохнуть и выдохнуть или от остановки сердца.
– Скажите, – глядя со страхом на профессора, спросила молодая аспирантка-медик Александра, яркая шатенка и невольная разрушительница мужских сердец, – а есть ли противоядие от этих микробов? И действуют ли они на человека столь же страшно, как и на подопытных животных?
– Эти микроорганизмы не действуют на пресмыкающихся, насекомых и земноводных. Для птиц и млекопитающих попадание в кровь смертельно. Разумеется, на людях опытов мы не проводили, однако есть основание полагать, что заражение смертельно и для нас с вами. Но могу успокоить: противоядие нами найдено. Все заражённые кролики и крысы выживали и даже не болели, если мы вводили им сыворотку до того, как проявлялись ужасные симптомы. К счастью, эти микробы погибают, попадая в тепло, но зато неплохо сохраняются на морозе, впадая в своеобразный анабиоз.
– А вы взяли с собой противоядие?
– Разумеется. Но исследований на людях ни я, ни мои коллеги, разумеется, не проводили.
– Вы так девочку напугали, что хоть назад поворачивай, – пошутил седовласый и пожилой прапорщик ВКС Сергей Павлович Иванников, которого сослуживцы называли «Батька Палыч».
– Господа… Дамы… Давайте вновь о деле… Что скажут нам географы, геологи…
Небольшого росточка, худенькая, скромно одетая дама средних лет Елена Васильевна Сушко, доктор географических наук, достала карту полушарий Юниона:
– Вы, вероятно, знаете, что Юнион меньше Земли, однако масса его немногим уступает земной в связи с плотной литосферой планеты. Удельный вес Юниона значительно выше земного. Залежи нановигура находятся на материке, который напоминает нашу Антарктиду, по нашим понятиям это остров величиной с Мадагаскар. Это самая холодная часть Юниона, средняя температура на полюсе – сорок два градуса ниже нуля. На материке почти нет снега, он быстро испаряется под действием нановигура.
