– Вот так встреча! – потрясенно вымолвил мистер Джанипер.
– Прикажете позвать инспектора? – усердствовал лакей.
Дело в том, что жизнь провинциального Эрмингтона, по словам тетушки Хоккинс, текла неторопливо, как застарелый мед. Тоби называл это стоячим болтом, в котором недолго протухнуть, и был убежден, что поимка вооруженного преступника невероятно возвысит его в глазах всех окрестных горничных и судомоек. Уильям разом осушил слезы и просиял. Он предложил даже сбегать за мистером Рудфилдом, забыв о страхе темноты. Эсквайр же, не обратив на добровольцев никакого внимания, приказал седлать свою гнедую Молли и стал собираться в дорогу. Он подхватил Фрэнсиса и легко, как перышко, оторвав от земли, посадил верхом на лошадь, сам ловко запрыгнул в седло – эсквайр слыл блестящим наездником, – и они поскакали в сторону Бентинк-хауза. Фрэнсису сделалось тошно и одиноко. Расцарапанная до крови щека горела огнем, волосы взмокли от пота и спутались, то же самое произошло с мыслями: они переплелись клубком, как змеи, и больно жалили.
Учитель уже задремывал, когда раздался стук дверного молотка.
– Обойдутся, – подумал мистер Притчетт, – мы никого не ждем, – и он перевернулся на другой бок.
Но стук повторился, настойчивый и тревожный. Старик, ворча и покряхтывая, засунул ноги в матерчатые туфли, надел стеганый поношенный халат и пошел открывать. К изумлению учителя, на крыльце стоял расстроенный сосед и крепко держал за руку его любимца.
– Здравствуйте, мистер Притчетт. Мне надо видеть директора, – сухо сказал эсквайр.
– Он уже спит, – солгал учитель.
– Неправда, я видел свет в его окне, – и мистер Джанипер, не дожидаясь ответа, решительно шагнул за порог и направился к лестнице.
Учитель потрусил следом, и облезлая кисточка на его выцветшем ночном колпаке горестно вздрагивала. Мальчишки вывалили из дортуара заспанной, взлохмаченной толпой. Босые и растрепанные, в измятых холщовых рубахах чуть ниже колен, они напоминали помпеянцев, разбуженных грохотом Везувия.
– А ну, марш по койкам, – учитель погрозил им тощим пальцем, – Ужо я до вас доберусь! – и тут же, с мольбой в голосе, обратился к соседу. – Мистер Джанипер, уверяю вас, произошло какое-то недоразумение! Пусть оно останется между нами.
Хотя эсквайр и не намеревался посвящать мистера Притчетта в злодейство Фрэнсиса, тот неожиданно проявил удивительную сообразительность и догадливость. Взывая к его совести, учитель воскликнул:
– Не могу поверить, мистер Джанипер, что вам настолько жалко горсти марципана!
– Мне его жалко, – эсквайр с сердцем показал ладонью на Фрэнсиса, – неужели вы этого не понимаете?
Мистер Рудфилд между тем пребывал в блаженном неведении. Он вернулся с собрания, сделал запись в расходную книгу, просмотрел корреспонденцию, попил чаю, а сон все не шел. Директор вспоминал свой утренний разговор с викарием и размышлял, чего купить перво-наперво: учебники, новые клюшки для гольфа или глобус звездного неба, как вдруг в коридоре послышались шаги и пререкания. Дверь распахнулась, и мистер Рудфилд увидел своего доброго соседа-эсквайра, из-за спины которого выглядывала гномастая физиономия учителя.
– Мистер Джанипер – в такой поздний час! Что случилось? – испугался директор.
Тут взгляд его упал на Фрэнсиса, и он спросил удивленно:
– А ты здесь откуда?
– Из моей кладовки, сэр, – невозмутимо сообщил эсквайр. – Примите к сведению – второму мальчишке удалось улизнуть.
