Юность длиною в сто лет. Читаем про себя. Молодежь в литературе XVIII – середины XIX века. 52 произведения про нас (с рисунками автора) - страница 4

«Горе от ума» – вещь мистическая, в том смысле, что пророческая. Прототип Чацкого П. Я. Чаадаев и впрямь будет объявлен умалишенным – причем по царскому повелению. Ну, в самом деле, если шеф жандармов граф А. Х. Бенкендорф утверждает, что «Прошедшее России было удивительно, ее настоящее более чем великолепно; что же касается будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение» – то быть по сему! Увы, Чаадаев посмел усомниться, и вот…

Есть и другой мистический момент, уже связанный с судьбой самого автора. Грибоедов обличал, но революционером не был – был «имперцем». Блестящий дипломат, он отстаивал интересы России в Персии, где и был растерзан толпой, возможно, по проискам англичан. Тело его опознали по старой дуэльной травме. Конец Грибоедова – это такие «ужасти», что и говорить подробно нельзя было о них в гостиных, где его Чацкий витийствовал. Вот уж горе уму!..

Лучше вернемся в уютный дом Фамусова…

Итак, умный и образованный Александр Андреич Чацкий возвращается после трехлетнего путешествия в Москву, в дом, где он вырос, к девушке, которую любит, – и, о ужас, обнаруживает, что этот его злосчастный ум, бойкость, пылкость, просвещенность теперь здесь только всем мешают! Девушке Софье – вновь полюбить его: «Да этакий ли ум семейство осчастливит?» Ее отцу, крупному сановнику Фамусову, – встретить его радушно: ведь не Чацкого прочит в супруги дочери Фамусов. Всей «фамусовской Москве» Александр Андреич поперек горла тем уже, что несет всякую возмутительно обличительную пургу: «Гоненье на Москву!»

Наконец, себе самому Чацкий «гадит» длинным своим языком, за который Пушкин, например, усомнился и в его уме: «А знаешь ли, что такое Чацкий? Пылкий и благородный и добрый малый, проведший несколько времени с очень умным человеком (именно с Грибоедовым[6]) и напитавшийся его мыслями, остротами и сатирическими замечаниями. Всё, что говорит он, – очень умно. Но кому говорит он всё это? Фамусову? Скалозубу? На бале московским бабушкам? Молчалину? Это непростительно. Первый признак умного человека – с первого взгляду знать, с кем имеешь дело, и не метать бисера перед Репетиловыми и тому подоб.»

Вообще, комедию Пушкин критиковал довольно жестоко (кроме восхищения, разумеется): «Читал я Чацкого – много ума и смешного в стихах, но во всей комедии ни плана, ни мысли главной, ни истины. Чацкий совсем не умный человек – но Грибоедов очень умен» (из письма И. И. Пущину от 11 января 1825 г.).

Что ж, и с Пушкиным здесь можно поспорить. А загадкам старинного текста несть числа. Кто был прототипом Чацкого и других персонажей? Какова на самом деле Софья? (Историк М. В. Нечкина считала, что это один из первых по времени образов девушки, смело отстаивающей свою любовь и переигравшей даже умника Чацкого – один из самых ранних таких образов в нашей литературе, конечно). Наконец, так ли все однозначно с фамусовским обществом, которое, конечно, имеет свои пороки, но и житейскую мудрость ведь не задаром выработало!

И по сей день с героем комедии, с ее создателем, с самой традицией «обличения» фамусовского барства спорят современные режиссеры. Так, известны случаи, когда постановщик переиначивал комедию с точностью до наоборот, делая Чацкого дураком и хулиганом, а это самое «общество» – воплощением здравого смысла и мудрого благодушия. А и в самом деле: войдите в любой сохранившийся особняк – музей пушкинской эпохи. Вас охватит уют небольших гармоничных комнат, пленит мебель с лебедиными линиями, излюбленная в 1820–30-е гг. Кажется, в самом воздухе растворены рифмы и гармоничные созвучия! Вот и в комедии Грибоедова при всей ее конфликтности разлито ощущение уютного дома и пусть забавных, но близких друг другу людей, – того родственно-дружеского сообщества, по которому наш одинокий современник ох как соскучился!..