Совершённые вычисления и отсев негативных сценариев экономили время. Люди брали готовые шаблоны, которые оставалось наложить на свою жизнь, искренне полагая, что это делается абсолютно самостоятельно. Хотя в упомянутом выше смысле так оно и было.
Одна лишь справедливость требовала честного указания внешних источников поступления моделей поведения и общения.
Вот, например, Фокс смутно припоминал, как поступил в интернат. Там он определил траекторию личного развития путём решения тестовых заданий. Сам момент в прошлом виделся как бы со стороны. Тогда Фокс был слишком мал для его осознания. Поэтому природная часть мозга почти ничего не запечатлела.
Но в чём, казалось бы, проблема? Данные хранились в биополимерном импланте, внедрённом в мозг в момент рождения: бери и считывай. Но нет, именно здесь наблюдалось ограничение. Из этических соображений отдельные личности не имели доступа к полной базе данных.
Все стремились сохранять естественный порядок вещей. Даже родители обладали лишь ограниченным доступом к памяти Фокса. Гарантия сбалансированности системы – вот для чего это делалось.
Биологические родители теоретически могли контролировать весь объём памяти ребёнка. И тогда бы отслеживали процесс на всех этапах. Но с определённого момента и они теряли доступ. Природных по происхождению детей изымали из семей и передавали усыновителям. А уже те, подключаясь позже, считывали воспоминания лишь с момента вхождения ребёнка в приёмную семью.
В точках перехода в интернате – ранние годы, поступление; детство, обучение; юность, выпуск – заботу над Фоксом брали внешние силы. О нём пеклись управленческие подсистемы в киберцентре поселения. Именно они оценивали потенциал личности и выявляли перспективы дальнейшего роста.
Конечно, у Фокса имелись смутные представления о переходах. И гарантировать их точность не смог бы никто, даже приёмный отец Мартен. Тот взял мальчика на попечение в последние годы пребывания в интернате.
А картины прошлого у самого Фокса как бы раздваивались.
Вот он лежит в горизонтальном положении в окружении поддерживающего силового поля. Помнится, тело соединялось с системами жизнеобеспечения, которые следили за правильным развитием организма. Тело росло и изменялось, а положение оставалось одним и тем же.
А вот другая серия образов, буквально рядом с предыдущими. Фокс достаточно точно мог бы заявить, что играл с друзьями, посещал занятия, увлекался хобби. Откуда иначе его навыки социального общения, полученные знания и стремление к образам из старой сказки? Конечно же, юноша не мог более десяти лет пролежать в бессознательном состоянии!
В памяти всплыла дружба со сверстником по имени Бивер Сикс. Они убегали с уроков, мастерили воздушных змеев, запускали их с горы. Родное поселение располагалось на склоне одной из таких. Разве не очевидно, что интернат стоял где-то здесь же?
«Перед отлётом на спутник Саффара надо бы встретиться с Бивером, вспомнить прошлое», – подумал Фокс. Ему вдруг захотелось пережить лучшие моменты детства. Другу, кажется, нравился альпинизм? Вот и чудно, можно будет расспросить, на какие вершины успел взойти после окончания интерната.
Во время обучения Фокс показал отличные результаты в тестах. Они выявили склонности к роли стража. Поэтому Фокс интенсивно изучал лётное дело, тактики ведения наступательных и оборонительных боёв и прочее в том же роде. А куда делся Бивер вспомнить оказалось нелегко.
