Председателю КГБ СССР генералу армии Владимиру Александровичу Крючкову.
В конце 1979 года Калугин уже побывал под подозрением после провала одной из операций, надеюсь данное письмо станет для него окончательным приговором.
Разбросав письма по несколько штук в разные почтовые ящики, задумался. В сумке у меня лежало последнее письмо, которое я никак не решался отправить. Письмо Оноприенка. Я находился в растерянных чувствах, посадить сейчас урода -мог в последствии упустить его из вида, а он способен за короткое время причинить много горя.
Припекло по маленькому, оглядевшись вокруг нырнул в ближайшую подворотню. Поправляя одежду вышел из тёмного переулка, настроение ни к черту. Мысли все время возвращаются к не отосланному письму. Даже не понял сначала что обращаются ко мне.
– Динамо, мы к тебе базарим, – я удивлённо остановился, рассматривая двоих персонажей, появившихся казалось не откуда, – да, да, к тебе, иди сюда.
Кажется у меня возникли неприятности, как-то спокойно подумалось мне и на губах опять появилась дурацкая улыбка ожидания драки.
Парни были старше меня, на вид лет по семнадцать – восемнадцать. Не спеша подходили ко мне походкой бывалых, одеты в джинсы и рубашки с закатанными рукавами. Да по сравнению с ними я одет как лох, сандалии, в шорты заправленная футболка с принтом олимпийский мишка и бело-синяя бейсбола с надписью « Динамо» натянутая на самые глаза. Правда на это и рассчитывалось, прикид должен отвлечь внимание от лица.
Лысый, так окрестил одного из них я за бритую голову, сплюнул на асфальт через зубы.
– Бегом, мы что ждать должны. Быстро деньги и вали отсюда целым.
Второй кучерявый (он не был кучерявым просто из-за волос на голове и контрастности с своим подельником) зло обозвал его так, сделал шаг вперёд и протянул руку.
– Сумку.
Можно конечно отдать те несчастные пятьдесят рублей лежащие у меня в кармане и убежать, но как мне потом без денег попасть домой, да ещё злополучное письмо лежащее на дне сумки. Я сделал шаг вперёд приближаясь к парням и бросил в лицо сумку кучерявому со словами: На, держи.
Он автоматически поймал сумку и пока она летела в заданном направлении, сделал ещё небольшой шаг к лысому отвлекшемуся на товарища и летящую сумку. На моей стороне оказалась полная неожиданность. Я постарался ею воспользоваться, ничего не выдумывая ударил правой ногой со всей силы в промежность лысому, как не один десяток раз в тренировках по мешку с песком. Он сразу упал скрючившись в позу эмбриона и глухо завыл держась за причинное место. Можно отдать должное кучерявому, не растерялся, мгновенно отбросив в сторону сумку двинулся на меня. Сделав только одну непростительную ошибку, попытался что-то достать из кармана. Я не дал ему этого сделать, применив комплекс из стиля тигра отрабатываемый на макиваре. Трёх парных ударов хватило, чуть не упал вместе с противником, тренажер у меня закреплен неподвижно и не рассчитал силу ударов, с испугу вложился по полной. Кучерявый лежал, не подавая признаков жизни. Сначала даже испугался не убил ли я его, потрогал пульс убедившись что он прощупывается, осмотрел лежащего, вроде ничего нападавшему не сломал. Лысый продолжал качаться по асфальту не в состоянии подняться. Я прошелся по карманам несостоявшихся гопников, разжился с двоих двухсот пятидесятью рублями, больше ничего интересного у них не оказалось. Не считать же пару смятых пачек сигарет и спички, у лысого ещё разжился часами «Командирские». И то снял после того как увидел что попытался достать кучерявый. Это был болисонг, нож бабочка, я конечно люблю ножи, тем не менее этот просто взял носовым платком и забросил в кусты, от греха подальше. Затем по английски удалился не прощаясь, прихватив свою сумку быстрым шагом, в направлении вокзала.
