Что ж, это чушь. Первокурсники часто пытались использовать эту отмазку. Но сосновая роща находилась прямо у студенческого кампуса. Так что, она не могла не знать, где она находится. Но я не стала придираться и спокойно произнесла:
-Вы опоздали аж на двадцать минут...
-Да, но я не сориентировалась, - с этими словами она невинно улыбнулась.
-Вы не единственная новенькая студентка. Остальные первокурсники также находятся в этой академии впервые. Если вы не уверены, что можете добраться до нужного вам места в срок, тогда ищите расположение необходимых вам аудиторий и мест заранее.
Внезапно брови Елены взметнулись вверх, а глаза сделались ещё больше. Казалось, они вот-вот станут влажными.
Но что я такого сказала? Я не могла делать ей поблажку только потому, что она из другого мира. Или от того, что о ней с моим мужем ходят различные домыслы.
Дисциплина для всех. Но я добавила, все же несколько смягчив тон:
-Я уже отметила, что вы отсутствуете. Запомните впредь, если вы опоздаете на перекличку, то смысла нет приходить на занятие и вовсе. Его вам не засчитают.
Если бы сейчас она согласилась и продолжила занятие с остальными, несмотря на то, что ее уже отметили, как отсутствующую, я бы поняла, что ее в первую очередь волнуют знания. Должны. Ведь ее представление о нашем мире довольно скудно. Тогда я бы всё-таки исправила запись в журнале.
Но вместо этого девчонка покраснела и бесшумно расплакалась.
Я удивлённо уставилась на неё. Что прикажете мне делать? Остальные тоже не знали, как реагировать.
Она что, действительно настолько ранимая?
Я уже собиралась протянуть ей платок, когда услышала голос за своей спиной:
-Что тут происходит?
Это был профессор Эш, мой муж.
Взглядом, мечущим молнии, он обвел всех присутствующих, после чего остановился возле Елены.
-Почему она плачет? - спросил он, касаясь плеча девушки рукой.
-Я сделала ей замечание по поводу опоздания, профессор, - сказала я Эду, соблюдая субординацию при студентах.
-Я...я просто не знала, - всхлипнула девица и кинулась носом в грудь моего мужа.
Из-за слез ее макияж расплылся и потек, потому наверняка оставит на светлой форме Эдмунда разводы. Мой муж, как и многие военные, всегда был педантом и строго относился к внешнему виду. Потому я уже предположила, что вот-вот мне придется спасать незадачливую плаксу и от его гнева.
Но вместо этого Эдмунд тихо произнёс:
-Не плач, - после чего откинул волосы с лица девушки и посмотрел на него, - если ты будешь такой плаксой, то не окончишь академию.
Что? Что он делает? Это точно Эдмунд? Такое поведение было ему совершенно не свойственно.
Но слезы продолжали капать крупными градинами по щекам Елены. Тогда Эдмунд ласково вытер их своим большим пальцем, касаясь ее лица.
Я почувствовала, как внутри меня в этот момент все сжалось. Мозг отказывался анализировать увиденное.
Мой муж, мой дорогой Эдмунд, с которым я была всегда солидарна во всем, и к которому питала глубочайшее уважение, только что отдал предпочтение этой девушке? Публично встал на ее сторону? Перед моими студентами?
Между мной и Эдмундом никогда не было головокружительной и страстной влюбленности. Такой, от которой голова кругом и бабочки в животе (разве что, дракон их съел). Однако мы всегда относились с уважением друг у другу.
Но, видимо, больше нет.
Это было слишком, прямым оскорблением моего авторитета, хотя он и знал, что я из кожи вон лезла, чтобы его заработать.
