Юродивая. Дитя леса - страница 3

Отголоски зависти и недовольства витали в воздухе, как легкий туман, окутывающий тихие улочки деревни. Наталья, словно яркая звезда на фоне мрачного неба, пробуждала в сердцах других девушек таинственные страхи и подавленные желания. С каждым новым шёпотом, с каждым украдкой брошенным взглядом, её образ обрастал мифами. Она стала не просто жительницей деревни, а символом загадочной силы и неведомого зла в глазах некоторых, в то время как другие продолжали восхищаться ею. В этом маленьком мирке её красота стала не только благословением, но и проклятием, затмевающим души деревенских жителей.

Следующей осенью, как гром среди ясного неба, настигла всех внезапная утрата: Аксиньи больше не стало. Она не болела и не страдала, просто однажды утром не проснулась.

Наталья не проливала слёз, но в её потухших глазах таилось нечто странное, словно она была хранительницей глубинных тайн смерти, понимая её за пределами обычной человеческой боли. Словно саму смерть она приняла и отрезала от себя, в этом одиноком знании находя странный покой.

Время словно остановилось, преобразив каждый звук в шёпот, а свет утра – в глухую тьму. Все вокруг чувствовали странный холод, не укрытый ни одной из привычных форм утешения. Какая-то страшная мудрость делала Наталью похожей на призрак, окутанную грустью, и, может быть, именно в этой неподвижности и заключался её глубокий, безмолвный, но звучный протест против ускользающей жизни. Она выглядела, как будто вела внутренний диалог с самой природой, заключая в своем сердце тайны, которые другие боялись бы понять. И в этом молчании, среди осенних листьев, она обретала тихую силу.

После похорон Наталья исчезла на несколько дней, словно растворившись в тени своих переживаний. Никто не обратил сразу на это внимания, и никто не мог с уверенностью сказать, сколько именно времени прошло. Дорожка, ведущая к ее домику, без следа исчезла под ковром опавших листьев, что лишь подтвердило очевидное – в доме царила тишина и пустота. Каждый уголок, окутанный тишиной, словно хранил тайны ее исчезновения.

Она вернулась так же внезапно, как и исчезла, вновь влившись в тихие ритмы деревенской жизни. За её спиной осталась легкая вуаль загадки, запутанная и неразгаданная, которую никто не осмелился бы попытаться раскрыть. Странная атмосфера, повисшая над её образом, словно облако, сгущала воздух, накрывая мирок спокойствия таинственным мраком. Она, словно призрак из далёкого прошлого, несла с собой эхо прошлого, которое переплеталось с настоящим. Мысли о том, что она скрывает, теплились в умах местных жителей, возбуждая фантазию и порождая домыслы.

Оставшись одна без Аксиньи, Наталья стала для жителей деревни ещё более своеобразной и загадочной. Дед Василий продолжал изредка посещать её дом, находя в разговорах с Натальей хоть каплю утешения в своей горечи утраты.

Односельчане с открытым осуждением переговаривались о его поведении, но ему не было до этого никакого дела; его душевные переживания были ему ближе. Он лишь мечтал о том, чтобы покинуть этот мир и воссоединиться с любимой Аксиньей на том свете. Каждый вечер, устало вздыхая, он вспоминал об их совместных днях, о голосе, о нежных взглядах, о смехе, который больше не звучал в его жизни. Наталья, почувствовав его печаль, тихо слушала его, подливая горячий чай.

Глава 4

Зима выдалась долгой и суровой, а все заботы о доме, как непосильная ноша, легли на хрупкие плечи Натальи. С холодным ветром за окном и снегом, покрывающим землю белоснежным покрывалом, она, словно зимняя птица, продолжала парить над повседневными заботами, невидимо борясь с одиночеством. Каждый день приносил новые испытания: дрова, которые требовалось запасать, и комнаты, которые ждали её заботы.